В 2023 году, который распоряжением Президента
Азербайджана объявлен «годом Гейдара Алиева», мы продолжаем
публикацию уникальных бесед Народного писателя Азербайджана Эльмиры
Ахундовой с родными и близкими, соратниками, сослуживцами
общенационального лидера.
На протяжении 15 лет, пока шла работа над
многотомником «Гейдар Алиев. Личность и эпоха», Эльмира ханум
общалась с огромным кругом людей. Сегодня в ее архиве – около 150
интервью и бесед, которые представляют исключительную ценность для
нашей истории. Особенно если учесть тот печальный факт, что
большинства этих людей уже нет в живых. И их бесценные воспоминания
о Гейдаре Алиеве сохранились только на бумаге.
Публикация материалов, любезно предоставленных нам народным
писателем, будет продолжаться весь 2023 год.
Сулейман Исмайлов - заведующий отделом по работе с обращениями граждан Администрации Президента.
Эльмира Ахундова: - Как человек, долгие годы находившийся в тесном контакте с Гейдаром Алиевым, как вы вспоминаете первую встречу и первое общение с ним? Насколько мне известно, ваша первая встреча с Гейдаром Алиевым совпала с периодом создания постоянного представительства Нахчыванской Автономный Республики в Баку, и Вы являлись одним из первых сотрудников Постпредства.
Сулейман Исмайлов: - Да, это был трудный период для всей республики, особенно, для Нахчывана. В то время, вы знаете, с Нахчываном фактически не было связи – пресса туда не доходила, телевидение часто не функционировало. Поэтому основной целью постоянного представительства являлось освещение событий, происходивших в Нахчыване, а также организация экономической помощи блокадной автономии. 24 февраля 1992 года по инициативе Гейдара Алиева было принято Постановление Верховного Меджлиса Нахчыванской Автономной Республики о создании постоянного представительства Нахчывана в Баку. Указом Гейдара Алиева главой постпредства был назначен Гасан Зейналов.
На основании решения парламента НАР было направлено обращение в Кабинет Министров и Верховный Совет Азербайджанской Республики с просьбой выделить помещение и создать условия для функционирования постоянного представительства. В то время премьер-министром был Рагим Гусейнов. Кабмин утвердил это решение и выделил для нас помещение. Это были две комнаты на шестом этаже здания Кабинета Министров. В одной комнате находился кабинет постпреда, а в другой работали сотрудники. Сотрудников, естественно, подбирал сам Гейдар Алиев. После обстоятельного собеседования он определял пригодность того или иного человека для такого рода деятельности.
Я был утвержден сотрудником постоянного представительства НАР в ноябре 1992 года. А наша первая с ним встреча происходила в Нахчыване в апреле этого же года. До сих пор помню ту нашу встречу в мельчайших деталях. Человек такого масштаба сидел в маленькой, плохо освещенной комнате, вел неторопливую, очень искреннюю и доверительную беседу. Порой мне даже не верилось, что это тот самый Гейдар Алиев, который долгие годы был руководителем Азербайджана и находился в высшем руководстве Советского Союза.
Он рассказывал, как работал в то время и в каких условиях приходится работать сейчас. С горечью, с болью в голосе говорил о том, как о нем забыли люди, которым он в свое время оказывал доверие, рекомендовал на высокие посты. Как люди, которых он возвысил, сейчас, оказываясь в Нахчыване, боятся не только встретиться, даже поздороваться с ним.
В то время я работал в Баку. Гейдар Алиев интересовался общественно-политическим положением в Азербайджане, говорил, что сейчас у него мало информации из-за блокады, телевидение не работает, газеты не поступают. Он подробно расспрашивал о положении в столице: о чем говорят люди, каково их настроение, какова обстановка в Баку. Гейдара Алиева особенно беспокоила ситуация вокруг Нагорного Карабаха, он спрашивал меня, кто из международных посредников приезжает в Баку, кого и как принимают. Излагал и свое видение решения проблемы. Говорил, что есть выход из этой ситуации, только вопрос надо решать своевременно, принимать безотлагательные меры.
Когда Муталибов был у власти, он контролировал поездки в Нахчыван, особенно если туда выезжали представители интеллигенции, известные в республике личности, поэтому Гейдар Алиев находился в полном смысле слова в блокаде. Он говорил: часто приезжают из таких-то сел, из таких-то районов Карабаха, советуются, просят у него помощи. «А как я могу им помочь, как могу вмешаться в это дело? У меня ведь нет никаких полномочий для этого». И все же он часто помогал, особенно в вопросах обмена военнопленными, помогал родителям найти погибших сыновей, тела которых не хотели выдавать армянские боевики. У него ведь был огромный авторитет, в том числе и в Армении. Если бы он пришел к власти в то время, трагедия не приняла бы столь катастрофических масштабов. Но вы же знаете, что и Муталибов, и впоследствии Эльчибей сделали все, дабы избежать подобного развития событий.
Он говорил настолько искренне, что сразу располагал к себе, человек расслаблялся, успокаивался и тоже говорил от души. В конце нашей беседы он поинтересовался, где и с кем я ранее работал, при этом вспомнил очень много фамилий. Уже тогда меня поразила его необыкновенная память. В заключение беседы Гейдар Алиевич сказал:
- Ты знаешь, в Баку есть постпредство Нахчывана. Я создал его, чтобы иметь из Баку информацию, сообщать о встречах, которые провожу. Я хочу, чтобы ты там работал. Сейчас позвоню Гасану Зейналову, скажу, чтобы он назначил тебя своим заместителем.
Кроме того, он дал ценные рекомендации по работе: что надо делать в первую очередь, на какие вопросы обращать больше внимания.
Это была наша первая встреча. Она состоялась в апреле 1992 года. А назначение я получил лишь в ноябре. Гейдар Алиевич узнал, что дело затягивается, и выразил Гасану Зейналову свое недовольство. После этого тот взял меня на работу в постпредство.
В то время нас в штате было человек 13-14. Но реально работало всего пять человек, потому что для остальных попросту не было места. Да и этим пятерым приходилось несладко. В небольшом кабинете стояли всего два стола и два стула, так что, если один сотрудник сидел, то другой вынужден был ждать в коридоре, когда освободится место. Условия для работы были не самые комфортные.
Э.А.: - Испытывали ли вы какое-либо давление со стороны правительственных органов? Пытались ли вас, например, закрыть?
С.И.: - Всякое бывало. Телефоны наши, как мне сказали, прослушивались. Когда премьер-министром стал Панах Гусейнов, он дал указание установить за нами постоянную слежку, кто и с кем разговаривает. Работники Кабмина не здоровались с нами, проходили мимо. Я знал людей, которые в свое время работали с Гейдаром Алиевым, «росли» при его поддержке, но и они тоже боялись, проходили мимо нас, словно бы мы - не живые люди, а тени. Если они случайно встречались с нами в коридоре или в лифте, то оглядывались, нет ли кого рядом, чтобы поздороваться. То есть, от правительства не было никакой помощи, фактически, мы и в Баку находились в блокаде.
Э.А.: - Как же вы добывали информацию, как работали?
С.И.: - Добывать информацию было очень тяжело. В феврале или марте 1993 года я опять был в Нахчыване и повторно встречался с Гейдаром Алиевым. Тогда он поставил передо мной задачу: «Впредь ты будешь получать из Нахчывана информацию и распространять ее в Баку». Гейдар Алиев вызвал руководителя пресс-службы Верховного Меджлиса Нахчывана и дал указание информировать меня обо всех своих встречах, переговорах, о важнейших решениях Верховного Меджлиса, чтобы я далее распространял их в республиканских СМИ в Баку. Тогда я завел специальный альбом, в который вносил все материалы, которые удавалось опубликовать в бакинских газетах.
Иногда бывали важные материалы, и тогда Гейдар Алиев сам звонил, интересовался нашей работой. Для меня его поручения были и честью, и большой ответственностью. Я разносил эти материалы по всем газетам, буквально обивал пороги СМИ.
Очень часто государственные органы печати боялись публиковать наши сообщения. Для нас был настоящий праздник, когда какая-то информация о Нахчыване появлялась в печати.
Помню, информацию о встрече Гейдара Алиева с послом Франции я отнес в АЗЕРТАДЖ, встретился с тогдашним руководителем Шамилем Шахмамедовым. Он прочитал материал и говорит: «Как я могу опубликовать его?» Он тысячу раз извинился передо мной за то, что не может поместить этот материал при всем своем уважении к Гейдару Алиеву.
Наши материалы публиковались чаще всего в неправительственных газетах. Я до сих пор храню в своем личном архиве газетные вырезки. Если информация выходила, я выяснял, кто сегодня летит в Нахчыван, сам отправлялся в аэропорт, чтобы через этого человека переслать Гейдару Алиеву вышедший в прессе материал.
Эти материалы давали возможность опровергать ложную информацию, заведомо распространяемую о событиях и процессах, происходящих в Нахчыване.
Э.А.: - Какая еще задача стояла перед постпредством, кроме связей с прессой?
С.И.: - Мы старались всячески организовать экономическую и материальную помощь Нахчывану. Например, организовывали перевозку машинами цистерн с горючим, просили различные государственные организации о помощи, помогали приезжающим из Нахчывана чиновникам налаживать связи с министерствами, что-то пробивали. Правда, и это давалось с большим трудом. К Нахчывану было тогда весьма странное отношение, будто это не азербайджанская территория и все, что там происходит, для Баку не представляет никакого интереса.
Э.А.: - В чем выражалось это отношение, эта, можно сказать, враждебность?
С.И.: - Пока в руководстве сидели такие люди, как Аяз Муталибов, Абульфаз Эльчибей, Панах Гусейнов, они давали указание держать Гейдара Алиева в блокаде, не решать никаких вопросов Нахчывана, чтобы тем самым уронить его авторитет в глазах народа. Чтобы люди думали, будто он ничего не может решить, а только конфликтует с руководством республики. То есть старались создать вокруг Алиева атмосферу искусственного недовольства. И их бесило, что народ, вопреки их усилиям, только теснее сплачивается вокруг своего спасителя.
Э.А.: - Не напрасно Гейдар Алиев обратился за помощью к Ирану, Турции. Свои-то не помогали…
С.И.: - Более того, давались специальные задания всем министерствам чинить препоны Нахчывану. Мы об этом знали.
Э.А.: - Кто-то из чиновников хотя бы каялся, говорил вам: я хотел бы помочь, но не в состоянии?
С.И.: - Бывали и такие. Но в то время существовала жесткая установка – не оказывать помощи Нахчывану. Те, кто сидел в руководстве республики, не думали о том, что могут вообще потерять Нахчыван. Такого низкого интеллектуального и политического уровня люди руководили в то время страной. И, в конце концов, когда оказались на грани провала, вынуждены были обратиться к Гейдару Алиеву, просить его приехать и спасти государство.
Э.А.: - Не было ли во времена Народного фронта попыток убрать ваше постпредство из Кабмина?
С.И.: - Безусловно, они пытались сделать это. Как-то Панах Гусейнов буквально ворвался к нам и закричал: «Зачем они здесь сидят? Это шпионы. Они собирают информацию, передают ее в Нахчыван». Потом повернулся к своим подчиненным и приказал: «Подумайте о том, как их выселить». Да, отношение к нам было жестким. Если бы «фронтовики» еще немного продержались, то наше представительство закрыли бы.
Э.А.: - Как, из каких средств вы получали зарплату?
С.И.: - Зарплату выделял нам Кабинет Министров Нахчывана. Деньги перечисляли в Баку, у нас был свой бухгалтер, который вел наши финансовые дела.
Э.А.: - Как вы, чисто психологически, ощущали себя в этих условиях? Кто работал в постпредстве в самый первый период?
С.И.: - Гасан Зейналов – постпред, Сулейман Исмайлов - заместитель, Егяна Мусазаде – главный специалист, Абдулла Абдуллаев, Аваз Гасанов, Чингиз, водитель Мамед.
В то время у меня и мысли не было, что Гейдар Алиев когда-нибудь станет президентом. Суть дела заключалась в том, что он и сам этого не хотел. Только после того, как республика оказалась в безвыходном положении, Гейдар Алиев вернулся к руководству по требованию народа.
Помню, я получал все газеты – и местные, и московские, бережно вырезал все, что писали о Гейдаре Алиеве, даже если это были несколько строчек. О том, что он когда-нибудь станет президентом, никто из нас не думал. Мы работали из внутреннего побуждения, из искреннего желания чем-то помочь Гейдару Алиеву, Нахчывану.
Когда мы обедали в столовой Кабмина Республики, на нас многие смотрели косо. Работать в такой обстановке было очень тяжело. Те же немногие, кто хорошо относился к нам, называли нас героями. Мы себя героями не считали, полагали, что это наш долг - помогать Нахчывану – Гейдару Алиеву и блокадной автономной республике.
Э.А.: - Как отразились на деятельности представительства июньские события, наступление Сурета Гусейнова на Баку? Сообщали ли вы о них Гейдару Алиеву? Были ли у вас контакты с людьми, которые ездили к нему?
С.И.: - Да, были контакты. К нам в этих условиях стало обращаться очень много людей с просьбой организовать им встречу с Гейдаром Алиевым. Были среди них люди известные, заслуженные. Они видели обстановку, видели, к чему ведет страну тогдашнее руководство. Ездить в Нахчыван было тогда трудно, и они приходили к нам, чтобы как-то наладить связь с Гейдаром Алиевым. Таких обращений становилось все больше.
Если была возможность, мы оказывали таким людям помощь, информировали Гейдара Алиева о том, что такие-то люди просят о встрече с ним. Они и сами позже стали входить в контакт с Гейдаром Алиевым, ездили в Нахчыван, просили, чтобы он вернулся в Баку.
И со стороны представителей правительства отношение к нам изменилось. В наши комнаты стало заходить все больше чиновников, которые откровенно интересовались планами Гейдара Алиева. Даже лица у этих людей изменились. Каждый старался что-то сказать о своих заслугах, напомнить о них Гейдару Алиеву.
Дальнейшее вы знаете: по требованию народа, по просьбе тогдашнего руководства Гейдар Алиев приехал, возглавил страну.
Мы встречали его в аэропорту. По нашим беседам, переговорам с ним мы примерно знали, когда он приедет, и встречали его у трапа, Егяна ханым Мусазаде преподнесла ему цветы.
Э.А.: - После его прихода к власти постпредство продолжало находиться здесь же, в Кабмине?
С.И.: - Сначала мы продолжали работать в Кабмине Азербайджанской Республики. Потом, уже когда Гейдар Алиев стал президентом, нам дали помещение на улице Гоголя. В январе 1994 года меня перевели в Аппарат Президента, я стал заведующим общим сектором общего отдела, а далее заведующим отдела. Тогда, перед этим назначением, Гейдар Алиев еще раз принимал и подробно беседовал со мной. Он говорил о задачах отдела, вспоминал годы, когда я работал в постпредстве, условия, в которых мы работали, говорил о нынешних задачах, давал направления будущей работы.
Э.А.: - Вспомните, пожалуйста, какой-нибудь яркий эпизод из того времени, наиболее яркое впечатление от него. Что вас больше всего поразило в этом человеке?
С.И.: - Он, безусловно, был гениальным человеком, великим стратегом, гроссмейстером. Его поступки предвидеть было невозможно. Когда я ехал к нему впервые, то никак не мог подумать, что он предложит мне работу в постпредстве. Я ведь к нему ехал не с этой целью. То есть, в ходе встреч, бесед он сам принимал решения, находил выходы. Никто со стороны не мог повлиять на его решения, никто не мог подсказать ему что-то. Хотя к чужому мнению он всегда прислушивался и будущие решения обсуждал коллегиально, но принимал их всегда сам.
Помню, при первой встрече, я увлеченно рассказывал ему о том, что происходит в Баку, а он с интересом слушал. Я, с одной стороны, понимал, что он, действительно, многого не знает, не имеет информации о положении дел, а с другой стороны – говоришь и думаешь: зачем я такому великому человеку рассказываю о каких-то мелочах. А ему все это было интересно, он интересовался любой мелочью.
Принимая кадровые решения, он всесторонне изучал, что это за человек, что у него на душе, что он думает по тому или иному вопросу, как он мыслит. Для него главным в человеке была преданность общему делу, верность служения народу, государству. Он сам отдал этому всю свою жизнь.
Э.А.: - Когда в Нахчыване произошло обострение ситуации с Арменией, он пригласил много зарубежных журналистов.
С.И.: - Это обострение было делом рук многих людей из Баку, которые хотели дестабилизировать ситуацию.
Я помню, как в то время Гейдар Алиев сам говорил, что негодяй Рагим Газиев требует, чтобы мы наступали на армян из Нахчывана. «Как я могу открыть здесь второй фронт?» - возмущался Гейдар Алиев.
Поэтому он в то время обращался и к Турции, и к другим странам, он не хотел открывать в Нахчыване второй фронт. И время показало, что он, как всегда, оказался прав.
Э.А.: - Сулейман муаллим, после прихода Гейдара Алиева к власти вы 10 лет проработали в его команде, были заведующим отделом Аппарата Президента. Какими вам вспоминаются годы совместной работы с этим человеком? Приходилось ли работать с ним вместе над какими-то бумагами?
С.И.: - Вы правы, самые интересные и знаменательные годы моей жизни пришлись на период, когда Президентом страны был Гейдар Алиев. И эти годы, когда я в качестве заведующего отделом общался с этим великим человеком, оставили неизгладимый след в моей жизни. Специфика руководимого мной отдела заключается в том, что регистрация всех поступающих на имя Президента и его Аппарата документов, их дальнейшее движение осуществляются и контролируются этим отделом. Для меня было большим счастьем и ответственностью представлять ему те или иные письма и документы, проекты указов и распоряжений, получать соответствующие указания, отправлять документы на исполнение адресатам. Работать в крайне напряженном режиме, присущем этому выдающемуся государственному деятелю, соответствовать его необычайной требовательности было, скажем прямо, нелегко. Вообще работа под руководством Гейдара Алиева требовала от человека предельно высокого внимания, внутренней собранности и точности.
К документам, официальным бумагам Гейдар Алиев относился с особой тщательностью. Каждым словом, каждым поручением он раз за разом напоминал нам, какое это ответственное и важное дело, требуя, чтобы подобный подход превратился для всех в норму. Мне было поручено лично контролировать доставку исполнителям тех документов, на которых стояла его резолюция. Причем заведено было следующим образом: внутри Аппарата документы с его резолюцией доставляются исполнителям в течение 5 минут, документы, выходящие за пределы здания Аппарата, также должны доставляться в предельно короткие сроки. Естественно, это порой приводило к определенной напряженности в работе. Бывало так, что он и сам по истечении порученного срока мог позвонить исполнителю и дать ему какие-то дополнительные поручения и рекомендации в связи с документом. Теперь представьте, что было бы, если документ еще не лежал на столе у этого исполнителя? Какая бы последовала реакция?
Помню, однажды мы направили копию указа, подписанного после окончания рабочего дня, в одно министерство. Так как было уже поздно, документ приняли ответственные дежурные, а наутро, пока его регистрировали, пока передали руководителю данного органа, прошло время. Гейдар Алиев звонит ему рано утром, чтобы выяснить некоторые вопросы, связанные с исполнением этого документа, а тот, недоумевая, говорит, что еще не получил его. Конечно, все это вопросы технического порядка, но нас подобные случаи заставляли работать с еще большей ответственностью.
Э.А. - Каков был стиль его работы с документами? Какие он вам давал по этому поводу рекомендации?
С.И. - Отношение Гейдара Алиева к работе с документами может служить образцом для каждого. В результате многолетнего государственного опыта он прекрасно понимал, какую значимость имеет правильная организация работы с документами, и строго требовал этого от нас. При подписании своих указов и распоряжений он обращал внимание на все: на содержание, язык и стиль, правильное составление, даже на то, каким шрифтом они отпечатаны. О необычайно напряженном рабочем графике и стиле работы президента много писалось и говорилось. За день он мог провести 3-4 совещания, десятки встреч и приемов, а подписывал указы и распоряжения, как правило, в конце дня, когда до начала главной информационной программы АзТВ «Хеберлер» оставалось не более получаса. Ну и, конечно, требовал передать телевидению и немедленно довести до исполнителей эти указы и распоряжения. А потом, сидя перед экраном телевизора, следил за новостями. Не стоит и говорить, что все мы в это время также находились на работе и только после того, как заканчивался его продолжительный рабочий день, могли считать свою работу завершенной.
Как правило, законы, указы и распоряжения, подписанные Президентом, передавалась в печать и телевидение нашим отделом. Здесь следует отметить еще и то, что в тот период даже Аппарат Президента не располагал сегодняшними техническими возможностями. Электронная почта тогда еще не применялась, телефонная связь была слабой, и передача документов по факсу создавала немало сложностей, поэтому мы не всегда могли добиться нужной оперативности. Несмотря на это, всячески стремились исполнить все в срок. Потому что знали: Гейдар Алиев, после подписания указа или распоряжения, может поинтересоваться, дошли ли они до прессы, и мы ничем не смогли бы объяснить причину задержки документа.
И еще: он очень жестко реагировал, если в документе находил орфографическую или стилистическую ошибку. Особенно обращал внимание на язык документа, манеру изложения. Да и внешнее оформление документа также имело для него немаловажное значение. Именно по его поручению были разработаны особые правила печати и оформления официальных бумаг, которых мы придерживаемся и сегодня.
Гейдар Алиев с большим вниманием относился к стенограммам, видео- и аудиозаписям любых мероприятий, будь то совещание, конференция, встреча или заседание Совета Безопасности. С особой тщательностью он следил за тем, чтобы во время этих мероприятий соблюдались правила протокола, до начала мероприятия он интересовался всеми его деталями, давал свои рекомендации.
Порой, во время совещания или заседания и по ходу чьего-либо выступления, президент мог подозвать сотрудника, дать ему какое-то поручение, или перелистать лежащие перед ним документы. И тогда создавалось впечатление, что он не слушает выступление. Но когда оно заканчивалось, то по его репликам и замечаниям становилось ясно, что ни одно слово, ни одно выражение выступающего не ускользнуло от его внимания.
Э.А.: - О чем писали ему простые люди, какие проблемы больше всего поднимали? И как Гейдар Алиев относился к этим письмам?
С.И.: - Гейдар Алиев любил общаться с простыми людьми, со специалистами разных областей, изучать их мнение. Посещая регионы страны, он часто принимал заявления от местных жителей и брал под личный контроль их рассмотрение. Наверное, многие могли наблюдать по телевидению, как во время поездок президента по республике граждане старались лично вручить ему свои заявления и жалобы. Однажды во время какой-то поездки, когда охрана попыталась помешать гражданам подойти к нему, Гейдар Алиев, заметив это, сделал своим телохранителям резкое замечание и приказал им пропустить людей. А затем от каждого лично принимал их обращения. После поездки он знакомился с этими письмами, а затем направлял в наш отдел для регистрации и исполнения. С этими заявлениями мы старались работать с особой оперативностью, чтобы в короткие сроки доложить Президенту о результатах.
С помощью подобных обращений Гейдар Алиев непосредственно, как говорится, из первых рук, знакомился с недостатками и упущениями на местах, делал выводы о том, как работает то или иное должностное лицо, а потом принимал по их поводу соответствующее решение. И это, естественно, заставляло подтягиваться как руководителей местных органов власти, так и высокопоставленных чиновников центрального аппарата, которые также приучались более ответственно и внимательно относиться к письмам граждан, своевременно решать их проблемы.
Кроме того, наиболее важные из писем, поступающих в Аппарат на имя Президента, мы непосредственно передавали ему. Он периодически сам требовал от нас информацию о письмах граждан. Правила и принципы, которые он определил в этом направлении, впоследствии нашли свое отражение в Законе «О порядке рассмотрения обращений граждан», который он сам же и подписал. Этот закон действует по сей день.
Э.А.: - Что вам дали годы работы с Гейдаром Алиевым? Чему вы у него научились, какие черты характера удалось перенять?
С.И.: - Каждый день, каждая минута, которые я проработал в команде Гейдара Алиева, оставили неизгладимый след в моей жизни, стали для меня большой школой государственности. Конечно, мне трудно судить, какую черту характера, какие особенности мне удалось перенять. Одно могу сказать: всем лучшим качествам, которые мне удалось в себе воспитать на протяжении своей жизни, я учился у этого великого человека, я стремился оценивать те или иные события, смотреть на жизнь сквозь призму его взгляда. Гейдар Алиев привил мне и десяткам таких как я чувства верности делу государству, внимания и заботы к людям, высокой ответственности за порученное дело. Его личность, то неоценимое, что он сделал для Родины, будут для меня и для каждого азербайджанца жизненным примером и главным ориентиром.
Жизнь Гейдара Алиева от начала и до конца – это пример трудолюбия, самоотверженности, человечности и мудрости. И этот пример достоин всяческого подражания и увековечения. Тот, кто добьется этого, может считать себя счастливым человеком.
Согласно Распоряжению Президента Азербайджанской Республики господина Ильхама Алиева, 2023 год широко отмечается в Азербайджане как «Год Гейдара Алиева». Однако не только в этот год, но и во все последующие годы, во все времена, пока будет существовать Азербайджан, память о Великом Лидере будет жить вечно, и азербайджанский народ никогда его не забудет.
С полной уверенностью мы можем констатировать: жизнь Гейдара Алиева была настолько богатой, настолько насыщенной и яркой, что будет создано еще много произведений о нем, будут выявлены самые разнообразные грани образа Гейдара Алиева, навечно оставшегося в сердце каждого знавшего его человека, со временем станут всеобщим достоянием нашего народа многие еще нераскрытые страницы его жизни и деятельности. Несмотря на то, что Гейдар Алиев физически покинул этот мир, Великий Лидер всегда будет жить вместе с азербайджанским народом, и его имя займет достойное место в плеяде самых славных исторических личностей Азербайджана.