Анастасия Скогорева, главный редактор Национального банковского журнала (НБЖ), специально для РИА Новости
Закон о личном банкротстве или, как он официально называется, "о реабилитационных процедурах, применяемых в отношении гражданина-должника", может быть принят уже в следующем году. К настоящему моменту он внесен на рассмотрение правительства и, судя по скорости доведения этого документа до ума, процесс его рассмотрения и одобрения и кабинетом министров, и нижней палатой российского парламента может занять немного времени. После того, как эта законодательная норма вступит в силу, ситуация на рынке банковских услуг может серьезно измениться. Причем не в пользу банков.
Впрочем, наблюдатели, в первую очередь, обращают внимание не на это. По их мнению, закон о банкротстве физлиц необходим хотя бы потому, что сейчас финансово-кредитные структуры крайне редко дают рассрочки по займам. Их можно понять: просрочка по потребительским кредитам растет (а в следующем году она, по оценкам ряда экспертов, может достичь "пиковых" за последнюю "десятилетку" значений), а реструктуризация проблемных долгов всякий раз требует индивидуального подхода. Это в период "кредитного бума" потребительские займы выдавались валом, а разбираться с ними сейчас, в период экономического спада и сокращения доходов населения, приходится поодиночке. Индивидуальный же подход к каждому конкретному заемщику и каждой конкретной "долговой истории" требует от банков серьезной и трудоемкой работы.
Необходимо четко определить, что стоит за отказом заемщика платить: стремление избавиться от долга, списав все на кризис, или реально ухудшившееся финансовое положение - причем ухудшившееся настолько, что "нести" дальше долговое бремя человек действительно не в состоянии. Здесь велика и цена ошибки, и цена временных затрат, которые банку придется принять на себя. В случае, если дела о банкротстве - или, как говорится в законопроекте, о реструктуризации долга - будут брать на себя суды, банки смогут сбросить себя это бремя.
Это - первый позитивный момент, с точки зрения финансово-кредитных структур. Второй заключается в том, что благодаря процедуре банкротства физлица банки получают возможность освободиться от проблемных долгов. Именно от проблемных, а не от "мертвых", как иногда можно услышать, - чтобы подать в суд иск о личном банкротстве, должник обязан иметь на текущий момент стабильный доход. И, кроме того, обязан иметь, по крайней мере, 20 тысяч "свободных" рублей - эта сумма предназначается для оплаты услуг кризисного управляющего, которого назначит суд. Так что люди, которые не в состоянии на данный момент заплатить банку ни копейки, в категорию банкротов заведомо не попадут. Их "мертвые" долги банки будут вынуждены списать самостоятельно, а с заемщиками, способными в течение пяти лет вернуть долг, разобраться в случае необходимости с помощью суда.
Конечно, проблемные потребительские займы не отягощают их балансы с такой силой, как проблемные кредиты, выданные в свое время российским компаниям различного размера. Тем не менее, избавление хотя бы от части кредитов, по которым заемщик по тем или иным причинам не может платить - совсем неплохо.
Еще один фактор, который банки, конечно, учитывают. Они не заинтересованы в создании себе имиджа "преследователей" должников, ведь кризисы приходят и уходят, а нормальная деятельность банковской системы рано или поздно возобновляется. Процедура банкротства позволяет, в том числе, и нормализовать отношения между банком и клиентом, и поддержать позитивный имидж банка в глазах других заемщиков. В их привлечении финансово-кредитные структуры, кстати, заинтересованы уже сейчас: ведь "сворачивание" или "замораживание" кредитной деятельности из-за отсутствия спроса на займы неизбежно приводит к увеличению доли "плохих" долгов в кредитных портфелях банков.
Угроза фиктивных банкротств - миф или реальность?
С учетом всего этого банкиры не возражают против рассмотрения и принятия соответствующего законодательного акта. Вопрос в другом - насколько их удовлетворяют ключевые положения законопроекта в его нынешнем виде.
Больше всего нареканий вызывают два момента: то, что схема реструктуризации долга может быть "расписана" без учета мнения кредитора по данному вопросу, и то, что предусматривается предоставление льготного периода, в течение которого заемщику предоставляется отсрочка по погашению проблемного кредита. Этот период может растянуться до пяти лет, что породит у банка-кредитора серьезные проблемы. Должник обязан будет в этот период совершать платежи в рамках погашения и "тела" долга, и процентов по нему. Однако проценты будут начисляться не по рыночной ставке, а по льготной - исходя из половины действующей на момент совершения платежа ставки рефинансирования. Иными словами, если бы закон вступил в силу уже сейчас, то проценты по реструктурированному по решению суда займу составляли бы меньше 5%. По мере снижения ставки рефинансирования - а в этом никто из экспертов не сомневается, учитывая, какую политику ЦБ проводит в этом вопросе сейчас - процентные платежи будут сокращаться.
Понятно, что банкам это невыгодно: они выдавали заемщикам кредиты в свое время по совсем иным ставкам, да и сейчас на рынке не встретишь ставку по потребительскому, ипотечному, авто- и так далее кредиту на уровне ниже 5% годовых. И финансово-кредитные структуры акцентируют на этом факте внимание и правительства, и законодателей. При этом ситуация осложняется тем, что банки несут обязательства перед вкладчиками. В нынешней ситуации этот момент особенно актуален: ведь в период кризиса банки были вынуждены предлагать клиентам достаточно высокие процентные ставки. "Увод" части проблемной задолженности в рамках процедуры банкротства, ее последующее погашение на льготных условиях осложнит для банков и без того нелегкое дело выполнения обязательств по вкладам с "кризисными" ставками.
Третий момент, который объективно вызывает опасения, причем не только у банков, - мягкость предлагаемого законопроекта по отношению к должникам. Фактически создаются условия, при которых человек может на протяжении жизни побывать в роли "официального банкрота" несколько раз. В течение пятилетнего периода после реструктуризации долга по суду он, правда, такой возможности будет лишен. Но ничто не воспрепятствует ему повторить данный опыт после окончания этого срока. И хотя законопроект предполагает наложение на банкрота ограничений по занятию определенных должностей, и хотя факт банкротства будет отражаться в кредитной истории, эксперты уверены - "банкроты-рецидивисты" не преминут этим пунктом воспользоваться. Возможно, некоторое количество граждан будут, с учетом данной нормы, инициировать искусственные банкротства, тем более, что подобные прецеденты в мировой практике уже были.
Здесь, конечно, можно заметить: спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Поскольку информация о банкротстве должника будет носить официальный характер и, как подчеркивается выше, фиксироваться в кредитной истории человека, банки смогут проводить по отношению к таким клиентам осторожную политику. Но, как хорошо известно, есть идеал, а есть жизненная норма. И эта норма как раз свидетельствует о том, что в периоды "кредитных бумов" всегда находятся банки, готовые кредитовать и таких заемщиков.
Когда чужой опыт на пользу
Возникает резонный вопрос - что делать? Ответ, в принципе один: находить компромисс, который отвечал бы интересам и должников, и кредиторов. При этом вполне может быть востребован опыт стран, которые приняли аналогичные законы о личном банкротстве гораздо раньше, чем в России задумались об этом.
Например, в Швеции практикуется достаточно жесткий подход к решению проблемы банкротств: если человек там объявляет себя банкротом, то ему запрещается иметь что-либо в собственности, будь то дом, машина, яхта и т. д. Он обязан все свое имущество продать для погашения долга перед банком. На него накладываются соответствующие ограничения при расходовании: определенную часть доходов он должен отдавать банку, причем не напрямую, а через судебных приставов. Он не имеет права получать новые кредиты. И, что принципиально важно, банк никогда не теряет право на возвращение своих средств. В любой момент он может снова получить судебный приказ и снова пойти к должнику, если тот обзавелся какой-либо собственностью.
Шведский подход может показаться слишком жестким и даже жестоким по отношению к людям, попавшим в сложную финансовую ситуацию. И вряд ли стоит удивляться тому, что в России он вряд ли будет востребован в полной мере. Хотя бы потому, что финансовая ситуация в Швеции является более стабильной (даже в условиях кризиса), а это значит, что в большинстве случаев человек становится банкротом, прежде всего, по собственной вине - увлекается "жизнью взаймы", неправильно оценивает кредитные риски, которые принимает на себя и т.д.
В России - история несколько иная, хотя и здесь все вышеперечисленные факторы могут играть свою роль. Однако какие-то более жесткие ограничения для людей, объявивших себя банкротами, необходимы, считают эксперты. И не только для того, чтобы наказать их, но и для того, чтобы они не думали, что банкротство -панацея от всех бед, и в дальнейшем были бы более осторожными в вопросах заимствования средств.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции информационного агентства Trend