Азербайджан, Баку, 13 августа /корр. TrendLife Эльдар Гусейнзаде/
Отъезд Фуада Ахундова из Баку стал для всех неожиданностью - он считался чуть ли не "главным бакинцем". Его телепрограмма "Бакинские тайны" была, наверное, самой рейтинговой не только на нашем Общественном телевидении, но, думаю, входила в пятерку самых популярных на всем азербайджанском телепространстве. В 2006 году "Бакинские тайны" были признаны лучшей культурно-просветительской программой СНГ и удостоились приза "Бриллиант Содружества", присужденного международным телевизионным каналом "Мир". Тем не менее, на следующий день после выхода в эфир последнего выпуска передачи от 31 марта сего года Фуад Ахундов покинул Баку и, по-видимому, навсегда. Сейчас он вернулся на некоторое время. О причинах, побудивших его покинуть родину, Фуад Ахундов поделился в интервью TrendLife.
- Фуад, ваш отъезд всех поразил. Вы разлюбили Баку?
- Собственно, я люблю вовсе не тот город, который существует сейчас. Я люблю прошлое Баку, то самое прошлое, которое безвозвратно уходит. Это любовь к Городу, которого уже нет. Так что. можно сказать, моя любовь к Баку носит сугубо "ретроспективный" характер.
- И поэтому вы решили уехать...
- Отчасти. Основная же причина лежит в иной - личностной, культурологической, возможно даже, ментальной плоскостях. Ведь я не первый и, наверняка, не последний из тех, кто покинул этот город, психологически не вписавшись в его новые реалии. И вряд ли найдется сейчас хоть один исконный житель этого города, который искренне может сказать, что Баку за последние 10-15 лет изменился в лучшую сторону. Как это ни парадоксально, но, кажется, город, созданный во времена первого нефтяного бума сто лет назад, уничтожается новым нефтяным бумом сейчас.
- А как вам Торонто? Происходят ли там те же архитектурные процессы, что и у нас?
- Торонто - интереснейший город, хотя он не является архитектурной Меккой даже по североамериканским понятиям. Более того, те процессы, которые происходят сейчас в Баку, происходили и в Торонто. Только в Торонто это было многим раньше: с конца 50-х и по 70-е годы прошлого столетия. Когда деловая активность перемещалась из Монреаля в Торонто, сносились чуть ли не целые кварталы исторической застройки, а на их месте вырастали довольно безликие здания, как, например, новая мэрия Торонто. То, что происходит сейчас в Баку, может быть, по-своему и закономерно. Вот только, сколько мы должны потерять, чтобы одуматься? В Торонто впоследствии произошел процесс переосмысления, и городу удалось сохранить значительную часть своей архитектуры. Однако чужой опыт вряд ли может быть поучительным, каждый набивает свои шишки сам. Баку сегодня переживает период этакого архитектурного необольшевизма. Чисто большевистское отношение ко всему прошлому, нежелание считаться с историей, стремление перечеркнуть все ради сиюминутной сомнительной выгоды чревато полным обезличиванием города. Остается лишь надеяться на то, что большевизм в архитектуре, как и в идеологии, окажется кратковременным и нежизнеспособным. Хотя, как знать...
- Как вы сами сказали, такие периоды случались и в других странах. И они заканчиваются...
-Видите ли, архитектуру 60-70-х годов прошлого века часто с гордостью называли архитектурой стекла и бетона, и это была, на мой взгляд, довольно мрачная архитектура. Казалось бы, уже ничего более безликого и угнетающего быть не может! Однако, как доказывает нынешняя ситуация в Баку, - может! Ибо на смену безликости стекла и бетона пришло убожество пластика и алькапона. Какие-то полудекоративные плитки с непонятным сроком годности. Уверен, что через пять-шесть лет, учитывая климактерические особенности бакинского климата, алькапоновые фасады будут иметь весьма жалкий вид. Опять же, не берусь судить о технических характеристиках материала, поскольку не являюсь экспертом в этой области, однако с эстетической точки зрения, по моему глубокому убеждению, алькапон годится разве что на строительные заборы. У нас же в это убожество одевают центральные городские здания. Доходят до такой глупости, что оформляют фасады старинных архитектурных шедевров начала двадцатого века алькапоновым панцирем. Ну, уж большей градостроительной бездарности и безвкусицы представить сложно! В Торонто есть вызывающе современные, эпатажные здания, но даже у них есть какой-то облик, пускай не совсем вписывающийся в классические архитектурные каноны. Так вот, современная бакинская архитектура воинствующе безлика, и это приведет к тому, что в ближайшее время Баку, к величайшему сожалению, станет эталоном того, каким не должен быть цивилизованный город.
- Остались ли для вас тайны в Баку?
- Несмотря ни на что, Баку все еще полон тайн. То, что мне удалось исследовать, - это лишь видимая часть айсберга. За каждым бакинским домом своя история. И именно с этой точки зрения старинные архитектурные особняки для меня были изначально персонифицированы, и этим ценны. Бакинская архитектура очень смешана и эклектична. Здесь много направлений и стилей. Это и понятно, потому что город строился нуворишами, стремившимися к смешению восточной и западной культур. Это сочетание неуемных капиталовложений местных буржуа и таланта тех же польских архитекторов привело к появлению феномена, который я склонен называть "бакинской эклектикой". И вот по мере того, как уничтожается этот культурный слой, уничтожается память о людях, строивших Баку, а сам город, лишаясь своего исторического облика, превращается в урбанистического монстра.
- Есть ли тайна, которая вас больше всего заинтересовала?
- Самая интересная тайна - это последняя тайна, над которой удалось приподнять завесу многолетнего забвения. В этом плане я не стал бы сравнивать одну тайну с другой. Каждая новая тайна привносит что-то новое. Когда мне удается заполучить старинную фотографию еще не снесенного дома или его бывшего владельца, то в этом мне уже видится некое таинство. И тут не надо искать чего-то сенсационного. Я не идеализирую былые времена - люди мало меняются со временем. Однако в Баку конца XIX - начала XX веков мне всегда виделось что-то притягательное. Тем более обидно видеть эрозию этого культурного слоя. Взять хотя бы тот же дом Юсифа Дадашова на Набережной, который сейчас сносится. Могу понять и принять, что этот дом имеет очень выгодное и привлекательное месторасположение и, может, там будет построен особняк в старинном стиле, может даже, что-то красивое (дай-то Бог, чтобы сумели). Но ведь даже снос дома можно осуществить цивилизованно, аккуратно демонтировав фасад, сохранив элементы внешнего декора, часть внутреннего убранства, камины, а затем собрать его вновь в другой части даунтауна. Я понимаю, что это очень трудоемкое и дорогостоящее предприятие, требующее квалификации, которой Баку, может, пока и не обладает. Однако ничего невозможного нет, и попытаться сделать это необходимо хотя бы ради сохранения исторической памяти. Кстати, в том же Торонто мне доводилось видеть старинный особняк, заново собранный в первозданном виде под стеклянным сводом ультрасовременного торгового центра.
В Баку же сносимые дома ломают с варварской жестокостью. Но, простите, с чем мы воюем. Со своей собственной историей? Во имя чего? Чтобы вырастить новое поколение, которое не знает культурной истории родного города? И кто от этого выиграет?
- То есть, желания вернуться у вас нет...
- У меня здесь осталось много родственников и друзей. И человеческие контакты не прерываются. Я сохраняю самые теплые воспоминания о всех, с кем мне довелось учиться и работать - моих однокашниках, коллегах по Интерполу, руководстве Министерства внутренних дел, коллективе Общественного телевидения, объединения "Интерньюс", Азеригазбанка... Конечно же самое большое богатство, которое мне удалось обрести за годы жизни в Баку, - это капитал человеческих отношений, и терять его было бы попросту неразумно. Вместе с тем о возвращении в Баку не думаю, хотя и на новом месте еще толком не обустроился.
- А чем вы занимаетесь в эмиграции?
- Оговорюсь с самого начала: эмиграция - это очень сложный и подчас болезненный процесс. Внедрение в новую среду может растянуться не на один год, и пуд своей эмигрантской соли каждый должен съесть сам. Надеюсь, у меня хватит сил и энергии пройти этот путь как можно быстрее и с наименьшими потерями. Пока же за те три с небольшим месяца, что я провел в Канаде, мне довелось поработать на заводе по изготовлению пластиковой продукции, затем была учеба на курсах по трудоустройству для дипломированных иммигрантов. Последним местом работы была... пекарня. И скажу вам откровенно: со времен службы в армии я никогда не работал так много физически, чтобы получать так мало. Но в то же время я никогда (за исключением, пожалуй, периода учебы в Гарварде) не чувствовал себя в более комфортной психологической среде. Вместе с тем, я не хотел бы окончательно сжигать за собой мосты. Да это, наверное, и невозможно...