Марк Верховский специально для Trend Life из США
Тот день мы с супругой посвятили посещению могил моих родных, похороненных на еврейском кладбище в Чемберекенде. День траура мы продолжили, войдя в Аллею шехидов в Нагорном парке. Посетив парк после 18-летнего отсутствия в Баку, мы предполагали увидеть небольшую аллею памяти погибших времен Карабахской войны. Однако то, что мы увидели, поразило: несколько аллей по всей длине парка были компактно заполнены надгробными памятниками захоронений павших воинов. Молодые ребята спокойно и выжидательно смотрели с фотографий памятников. И хотя во время фотосъемки они еще не догадывались о своей дальнейшей судьбе, тем не менее в их взгляде чувствуется какая-то настороженность.
"Сколько их?" - боязливо подумал я и тут же вспомнил недавний визит ко мне на съемную квартиру редактора редакции "Хатире китаби" ("Книга воспоминаний") уважаемого Ильгама Гезалова. Он принес мне один том из серии книг о погибших в Карабахской войне шехидах. Массивная книга состояла из перечня ушедших в мир иной молодых людей с фамилией только на букву "О". Я еще тогда, открыв книгу, ужаснулся необозримому количеству павших людей, вошедших в эту однотомную траурную перепись. "Сколько же их во всем алфавитном списке?" - подумал я тогда в смятении. И вот я здесь, в Нагорном парке, вновь повторяю себе этот вопрос. Очень много, - оглядываю я несколько аллей, - неожиданно много (Уже потом я узнаю, что их, о Боже, 25-30 тысяч!). Осенний парк сегодня непривычно пуст. Лучи солнца с трудом пробивают себе путь сквозь плотную толщу облаков. Сиротливо и обреченно опустив ветви, обнажаются деревья.
Торжественную тишину не нарушает ни один звук, но где-то за облаками, с небес, слышится еле уловимое традиционное, торжественно - шопеновское звучание, проникающее во все клетки вашего существа. Сквозь классику мелодии проскальзывает плач - пронзительный плач мугама. Он растет вширь и ввысь и, наконец, заполняет надкладбищенское пространство. Затем, как бы в раздумье: а надо ли? Стон медленно стелется вниз, застилая траурным покрывалом город. Надо!
И вот уже к плачу мугама присоединяются рыдания матерей и отцов, жен, детей, братьев и сестер, родственников и друзей, одноклассников и соседей, всех, кому небезразлично горе. И наши глаза уже разъедают горькие слезы детей, выросших без отцов, которые так же, как эти парни, погибли, но на войне с немецкими захватчиками. Это общее горе страны, пославшей своих мужчин на защиту своих городов, сел, границ, собственного народа. Мы медленно проходим могилу за могилой, ряд за рядом, сопровождаемые вопросительными взглядами теперь уже шехидов.
Все фотографии с могильных плит оживают в своем стремлении рассказать историю своей короткой юности. Они сбивчиво и торопливо рассказывают свои разные истории: радостные, веселые или грустные, но заканчиваются одной темой - своей гибелью.
"Почему мы погибли? Ведь мы так хотели жить! У нас было столько планов!" - наперебой спрашивают их молодые лица. "У нас остались матери, жены, дети... Что будет с ними?" - вопрошают заботой их внимательные глаза, заглядывающие вам в душу. "Почему, почему?!" - громко спрашивают за моей спиной их близкие.
Я вздрагиваю! Страшно отвечать им! Страшно даже подумать об этой нелепой, ненужной войне, развязанной и придуманной людьми в силу их лживости и предательства, гордыни и тщеславия, безумия и нечестности.
"Мы защищали свое, мы не хотели чужого, это все НАШЕ!" - говорили усопшие. "Да, это так, дорогие ребята, - соглашался я с ними. - Вы сделали свое праведное дело - мы помним об этом! Спите спокойно, эзиз гардашлар! Боль и скорбь утраты всегда будет звенеть в нас, покуда стучат наши сердца, покуда будут стучать сердца наших детей и внуков, покуда будет жить наш народ!"
Изобразительный и фотоматериал к статье подготовлен заслуженным художником Азербайджана Исмаилом Мамедовым.
Мнение редакции информационного агентства Trend Life может не совпадать с мнением автора.
