Представляем вашему вниманию воспоминания известного чеченского писателя Хож-Ахмеда Берсанова о недавно ушедшем из жизни знаменитом певце современности Муслиме Магомаеве, опубликованному на www.grozny-inform.ru
" Я работал в Министерстве культуры ЧИАССР, когда впервые познакомился с Муслимом Магомаевым. Это было в начале 60-х годов. Один журналист, по-моему, это был Башир Чахкиев, привел в мой кабинет молодого человека и представил его. "Он - чеченец, и очень хорошо поет". Парень был молод, от силы лет двадцати, он немного смущался. Но когда мы прошли в зал заседаний, где стоял рояль, и обычно проходило прослушивание молодых певцов, юноша громко и уверенно запел. Как сейчас помню, это была ария Фигаро из оперы Моцарта "Женитьба Фигаро". На голос молодого дарования сбежались сотрудники министерства. Даже под окнами прохожие останавливались и слушали "золотой" голос, льющийся из окон Министерства. Явился и сам министр культуры Ваха Татаев. Когда Вахе Ахмедовичу сказали, что певец - внук композитора Абдул-Муслима Магомаева, он спросил:
- Ты сын Магомета?
Услышав утвердительный ответ, он крепко обнял парня.Как выяснилось, Ваха был знаком с отцом Муслима - Магометом Магомаевым, который работал театральным художником в Грозном. Бросив работу в театре, он ушел на фронт и погиб за несколько дней до Победы. Кстати, своего отца Муслим никогда не видел. Но он посвятил ему очень трогательную песню...
...Муслим Магомаев был принят на работу в филармонию. Он был очень трудолюбивым. Пел не только в залах филармонии, но и ездил с концертами по районам республики. Выступал и на подмостках любимого грозненцами Зеленого театра. Сцены всегда были завалены букетами цветов.
Несмотря на то, что концерты восходящей звезды собирали полные залы, ему платили гроши. К тому же у Муслима не было квартиры, и ему приходилось жить в гостинице.
Сам Муслим об этом времени писал в своей книге "Любовь моя - мелодия" так: "В Грозном я сначала выступал с филармоническим оркестром. Помню битком набитый зал... Был настоящий фурор, выступил с сольным концертом раз. Другой, третий... Фурор сменился устойчивым успехом. Потом филармоническая публика, которой в основном и была интересна моя программа, стала вежливо-сдержанной - сколько уже можно было ходить на мои концерты? Да и мне сколько уже можно было петь в одной и той же филармонии?
Из филармонического зала перешел на летние площадки, затем понял, что пора расширять аудиторию за счет ближайших аулов. Автобус "Кубань" загромыхал по колдобинам местных дорог... Деньги директор филармонии платил от случая к случаю. Это стало у него привычкой..."
Ваха Татаев очень хорошо относился к Муслиму. Однажды, он подарил ему настоящую чеченскую папаху. Татаев обивал пороги разных ведомств для того, чтобы "выбить" квартиру для Муслима. Но, видимо, был негласный указ обкома партии, и в горисполкоме не посмели выделить квартиру молодому певцу. Мне кажется, некоторые шовинисты из числа партийных руководителей республики не могли простить молодому певцу его возрастающую популярность. Был еще один момент. Вчерашние "бандиты", только что вернувшиеся из ссылки, слишком быстро восстанавливали свою культуру и искусство. "Два гения в искусстве - Эсамбаев и Магомаев - на один маленький народ, это уж слишком!" - наверняка решили партократы и сделали все возможное, чтобы Муслим покинул республику.
"Бороться" с Махмудом Эсамбаевым было сложнее. В отличие от Муслима Магомаева он был чистокровный чеченец, и не собирался менять Родину. Хотя про него тоже пустили слух, что он, якобы, не чеченец, а узбек. Махмуд, носивший до этого шляпу, демонстративно сменил ее на папаху, чтобы его национальная принадлежность ни у кого не вызывала сомнений. Помню такой эпизод. Одна из сотрудниц бухгалтерии Министерства культуры спросила его:
- Мишенька, тебе шляпа больше шла, зачем ты надел папаху?
- А потому что я чеченец! - сказал Махмуд и, молниеносно вскочив на стол, станцевал лезгинку на пальцах.
Махмуд переживал, что Муслим Магомаев не признает себя чеченцем. Свой разговор с певцом на эту тему он передавал с присущим ему юмором: "Я спрашиваю его: "Как ты, горец, можешь отрекаться от своих предков? Почему ты всем говоришь, что азербайджанец?" Муслим ответил: "Но я же родился в Баку, и всю жизнь прожил там!" А я ему говорю: "Ну и что, что ты в Баку родился?! Если я родился в гараже, я что теперь - машина, что ли?".
Из-за споров по поводу национальности у двух звезд не осталось взаимных обид. Позже в своих воспоминаниях Муслим Магомаев напишет: "Махмуд ненадолго обиделся, но потом наша дружба возобновилась. Человек он обаятельный. И великий танцор...".