3 ноября исполнилось 60 лет певцу и композитору, народному артисту РФ Александру Градскому. Александр Градский успешно работает всамых разных жанрах - рок, джаз и даже опера. Неслучайно именно Градский исполнял партию Звездочета в опере Николая Римского-Корсакова "Золотой петушок" в спектакле Большого театра под управлением Евгения Светланова. Основатель третьей по времени создания советской рок-группы "Славяне" (1965) и принёсшей ему наибольшую популярность - "Скоморохи" (1966). Также принимал участие в группах "Тараканы", "Лос Панчос", "Скифы". Александр Градский сочинил музыку к художественному фильму "Романс о влюбленных", документальным и мультипликационным лентам. Среди его сочинений - советская рок-опера "Стадион", первый отечественный рок-балет "Человек", другие произведения. Музыкант удостоен звания лауреата Государственной премии РФ.
Накануне его юбилея произошло событие, которое уже определили как "величественное": представление оперы "Мастер и Маргарита" - нового сочинения Градского в недостроенном театре Градского. Беседу вела Ольга Кучикина, корреспондент www.kp.ru
- Саша, мы знакомы с тобой двадцать лет...
- Больше.
- Какой подарок на день рождения был до сего дня тебе дороже всего?
- Подарки я делал себе сам. Несколько раз у меня был психоз в этот день, потому что в день рождения я делал свои вечера. Каждый раз было много участников, надо было все организовать, но в конце удавалось получить некую толику наслаждения от того, что вроде все случилось. Лучшего подарка, чем освобождение от ужаса вот этого всего, я не знаю. Сначала человек сам себе создает ужас, а потом через препятствия...
- Через тернии к звездам?
- Просто в тот момент, когда все закончилось, вместо per aspera ad astra (в переводе с латыни - "через тернии к звездам". - Ред.) наливаешь рюмку коньяку, и становится так хорошо! Люди ходят, плывут тени, кто-то выносит цветы, кто-то говорит хорошие слова, ты ничего не понимаешь, все весело. Если при этом тебе дали лимон, совсем хорошо. Говорят, только русские закусывают лимоном коньяк...
- Я думала, лимон - миллион...
- Это маловероятно.
"НЕКОМУ БЫЛО ПЕТЬ БЕГЕМОТА. Я СПЕЛ И ЗА НЕГО ТОЖЕ"
- Я собиралась услышать, как дочка Маша, скажем, подарила тебе какого-нибудь мишку, и по контрасту... Контраста не вышло, но твой нынешний подарок самому себе все равно уникален: опера "Мастер и Маргарита". Ты занимался этим много лет...
- Тридцать с лишним.
- Поскольку по техническим причинам я не попала на презентацию, спрошу у тебя: как тебе эта опера?
- Хороший подарок. И чувство освобождения. От тяжелейшей моральной ноши. Из тридцати с лишним лет года двадцать три я пробовал, сомневался, думал, надо делать или нет. Но, встав однажды утром, я понял: если не начну, потом уже будет невозможно начать. Есть понятие возраста и возраста голоса. Может кончиться тем, что да, пару лет назад я мог спеть этот кусок, а сейчас нет. И тогда станет ясно, что ни о какой опере речи идти не может...
- Сложные голосовые задачи?
- Огромной сложности. В основном для партий, которые я пою.
- А какие ты поешь?
- Сначала я думал, что буду петь Мастера, Иешуа и Воланда. Потом выяснилось, что некому петь Бегемота. Я спел и за него тоже. Идея проста, как веник: человек сидит в сумасшедшем доме, а поскольку он автор своего романа, он воображает себя то Светом, то Тенью. Там же роман в романе и еще раз в романе. Единство и борьба противоположностей, о которых говорили марксисты...
- Гегель говорил.
- Сначала Гегель, потом марксисты. На взгляд других, он является психом, но какой литератор или художник не является психом в глазах остального мира? Я не буду пересказывать то, что знают все нормальные люди, читавшие роман. В том и была задача, чтобы полностью сохранить сюжет и последовательность событий, при этом не впрямую, не в лоб используя литературный текст Булгакова, то есть там поется проза, а остальное - стихи. Главный посыл шел от пьесы Павла Грушко (испанист, переводчик, автор мюзикла "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты". - Авт.), которую он написал по "Мастеру и Маргарите" в 70-х годах. Паша пришел и сказал весело: я тут написал пьесу, хочу сделать нечто вроде мюзикла, может, драматический спектакль с песнями, но, признаюсь честно, я дал ее человекам восьми или девяти...
- Никто не хочет?
- Нет.
- Никто не может?
- Нет. Еще круче. У кого лучше получится. Кто первый встал, того и тапки. Пьеса мне сразу понравилась. Начал что-то придумывать, показывать друзьям. Потом засомневался, смогу ли. Понял, что не смогу. Технологические условия записи были в то время совсем никакие. Но стал возвращаться, какую-то тему добавил, потом еще. Потом мне стало жалко темы, придуманные для несуществовавшей оперы, отдавать в какой-то фильм. И стал я их все собирать. Запаковывать как-то, делать к ним контрапункты. Тупая, дурная работа, которая была организована мною совершенно неверно. Я занимался чем-то глобальным, концерты, записи, а это - сел дома раз в неделю за рояль, чего-то такое в голову взбрело... А кончилось вот оперой. Паша хотел драматический спектакль, я же хотел оперу с самого начала. Выяснилось, что мне нужны другие стихи. А Паша взял и уехал в Америку. Но мы с ним друзья и пришли к соглашению, что я делаю либретто и пишу свои стихи. Он сам же и предложил. У него есть свои авторские отчисления по договорным соглашениям, так что все в порядке. Недавно приезжал, слушал. Я понял, что он доволен.
"Я - МАРГАРИТА"
- В твоих песнях - очень сильное авторское начало, и в социальных, где твои взгляды на жизнь, и в лирических. Я была на твоем концерте, где ты спел две песни такой откровенности, что я даже испугалась. Ты переживал тогда не лучшие личные времена... А что "Мастер и Маргарита"? Там такое же личностное начало?
- Ты себе не представляешь, до какой степени. Банальщина: автор делает какое-то новое произведение и говорит: это лучшее, что я написал. Оля, это не просто лучшее, что я сделал. Я теперь вижу, это вообще единственное, что я сделал, если серьезно говорить.
- Ты - Мастер?
- Не знаю.
- Не в том смысле, являешься ли ты Мастером, ты им являешься...
- Я - все герои. Я и Босой, и Маргарита, и домработница Наташа... Знаешь, что произошло? Я сделал маленькую высококачественную студию у себя дома. Пятьдесят семь человек поют. Оркестр - человек под двести, техперсонал - около ста человек. Приехал вдрызг больной Кобзон, встал к микрофону, как молодой, и так дал за полтора часа! Сказал: "Сашок, пока!" - и уехал. И так работали все. Я знал, какие кубики как сложатся. А из них никто не знал. Пожалуй, только те, у кого были более или менее длинные партии. Лена Минина - Маргарита, Коровьев - Коля Фоменко... Для чего я сделал эту вечеринку? Чтобы все, кто там пел, играл, вообще принимал участие, хоть поняли, что они делали...
"МОЦАРТ ИЛИ НЕ МОЦАРТ?"
- Двадцать лет назад мы с тобой спорили: ты говорил, что не интеллигент, а работник, а я говорила, что интеллигент и есть работник. Если болтун, он не интеллигент. Интеллигента делают две вещи: совесть и культурный багаж...
- Разве это не критерий определения просто порядочного человека?
- Ну да. У тебя есть этот багаж, ты хорошо разбираешься в поэзии, что дает тебе возможность выражать свои мысли в великолепной поэтической форме...
- Знаешь, что мне это дает еще? Возможность понять, когда я сочиняю плохо. Текст или музыку. У меня внутри есть некий контролер, который говорит: нет, старик, так нельзя, не то написал, неинтересно, нехорошо. Автор обычно находится в упоении от собственных произведений: ну все, вот сейчас миру объявлю! Но самое классное, что должно быть в любом авторе, если он может себе сказать: слушай, это никуда не годится.
- С чем связано то, что кругом столько упрощения?
- Когда начальство наверху поймет, что надо что-то менять, и поставит руководить центральными руководящими органами средств массовой информации людей, которые не будут дома для себя слушать "Пинк Флойд", "Битлз" и Шопена, а для народа давать... Я не хочу комментировать, что они дают. Назову это бездарной музыкой и бездарными стихами. Многие из этих руководящих весьма воспитанные, знающие, умные, тонкие люди. Но считают, что народ у нас дурак и ему надо что подурней. А то разовьется куда-нибудь, наслушавшись чего-нибудь, и начнет задавать вопросы. Эта тенденция глупая, поскольку приводит совершенно не к тем результатам, о которых мечтают эти ребята. Отвратительное все равно умрет. Высокое продвинется. И мы будем жить весело и счастливо. И умрем в один день. Только не скоро.
- За двадцать лет в твоих отношениях с жизнью что-то переменилось?
- Если особо не завираться, почти ничего не изменилось. Скажу почему. Если какая-то тактика общения с жизнью приносит тебе что-то хорошее, то менять ее не надо.
- А в чем тактика твоих отношений с жизнью?
- В том, что мне достаточно трех пар штанов и двух маек.
- Ты не жадный?
- Я жадный. Но не в смысле жадности. Я люблю, когда у меня не три майки, а восемь. Но мне достаточно трех. Пускай они будут хорошие, дорогие, но я не стану ради лишних брюк совершать какие-то действия, которые мне будут противны. А для этого нужно самого себя заранее ограничить, сказать: нет у тебя "Бентли", и не надо.
- На чем ты ездишь?
- На восьмилетнем "Мерседесе".
- У тебя было кредо: а пошли вы все...
- Это раскрутили любители эффектов. У меня было много всяких кредо. Девочка позвонила и очень робко: я бы хотела взять у вас интервью, но подружка сказала, что вы сразу меня пошлете. Я говорю: вы же мне еще не нахамили, чего я вас буду посылать? Но легенда есть, что осторожненько надо со мной обращаться. Или вообще не замечать. Что меня тоже устраивает. Не замечают, и ладно. Есть люди, для которых я что-то собой представляю, и слава Богу.
- Ты когда-то говорил: Моцарт я или не Моцарт?..
- Ужасная дурь. Знаешь, что я имел в виду? Человек задает себе вопрос: он талантлив? Сильно талантлив? До какой степени талантлив? Но было распространено мнение, что если человека беспокоит его значение, он не велик и не талантлив...
- Может, зависит от возраста? Сначала беспокоишься, потом перестаешь беспокоиться.
- Вот так оно и вышло. Я стал старше, и мне стало совершенно наплевать.
- Это еще зависит от сделанного. Ты сделал "Мастера и Маргариту".
- Знаешь, как меня назвал один мой приятель? "Каменная ж...па". Как Молотова за усидчивость называли. А Макаревич сказал на вечеринке... Мы выпили - невозможно было такую штуку не отметить, Андрюшка же еще рисовал рисунки, помимо того что спел буфетчика Сокова, а доктора спел Розенбаум, а Арканов поет редактора, там все не просто, много дурных ассоциаций... Так вот, Макар сказал: у иудеев вся религия замешана на ожидании мессии, а когда мессия пришел, они его взяли и распяли. Почему? Потому что мессия не должен приходить, его надо ждать. У меня, говорит, было такое же ощущение насчет твоей оперы, что ты ее пишешь-пишешь и никогда не напишешь. И вдруг звонок: я закончил. И какое-то разочарование. Как же так? Теперь надо распять, очевидно... Я думал, я с ума сойду со смеху!..
"МУЗЫКА ПРИХОДИТ ВО СНЕ"
- Есть анекдот - девочка говорит маме: мама, я уже все знаю, я только не знаю, как рождаются дети. Я уже большая девочка, но не знаю одного, как рождается музыка.
- Это удивительное чувство. До такой степени не программируемо! У меня больше сорока фильмов, к которым я писал заказную музыку. Всегда в запасе были две-три музыкальные темы, которые я мог предложить. А так, чтобы, получив заказ, я был пустой и начал что-то сочинять, не было ни разу. Если я пустой, я просто отказывался. Я давно уже кладу себе на ночь бумажку с карандашом. Несколько раз мне снились такие фантастические мелодии, просыпался и не помнил ничего. Теперь кладу листочек нотной бумаги и беленький листочек для текста.
- Что для тебя важнее - музыка или любовь?
- Музыка, конечно, не задумываясь, отвечаю. Любовь очень важна. Это главное человеческое чувство. Но я музыкант. Это несчастье. Через музыку я понимаю любовь. А через любовь я музыку не смог бы понимать и делать.
- Говорят, что девушки любят ушами. Ты же состоишь весь из звука...
- Ужасное могу сделать признание. Они меня любят как-то очень поверхностно и недолго. На первом этапе, когда нужно произвести впечатление, все супер, никаких проблем. На второй-третий год видно, как человека достало все это. Мы с женой Ольгой вытерпели друг друга двадцать лет. Слава богу, что дети появились, Даня и Маша. Я сказал в каком-то интервью, что не заслужил таких с ней отношений. Вот и вышло, что не заслужил. Теперь мы перезваниваемся, общаемся...
- Горечь прошла?
- Да не было даже и горечи. Небольшая.
- Я случайно застала эту горечь. Большая.
- Может быть. Если говорить откровенно, она удивительная женщина. Она мать моих детей - это самое важное определение для женщины, с которой ты теперь не живешь.
- А сколько вы с Мариной вместе? (29-летняя Марина Коташенко, выпускница ВГИКа, модель, - четвертая жена Градского. - Ред.)
- Семь лет уже...
- У тебя есть строчка: "Есть только бог, поющий для бога". Нескромность?
- Здесь нет нескромности. Это точное определение того, что в данный момент происходит. Ты просто не певица и не знаешь. Во время пения происходит вот этот бред физиологический, который человек не способен охарактеризовать. Из космоса это, из подсознания или преисподней, но происходит парапсихологический эффект. Когда ты сливаешься с публикой, и публика становится богом, и ты становишься богом, не в смысле богом, а внеземным существом. Это длится секунду, три, потом бздынь - тебя шлепают о землю и говорят: да нет, ты на сцене, ты тут деньги зарабатываешь, и не надо пафоса... Это ощущение феерическое.
КСТАТИ
В понедельник Александр Градский дал пресс-конференцию в честь сегодняшнего юбилея и выхода оперы "Мастер и Маргарита".
- Я собирался представить ее в конце декабря, но мой друг нашел в Интернете программу, которая позволила свести весь материал всего за полторы недели.
Артист признался, что "Мастер и Маргарита" выйдет только на CD:
- Это можно было бы поставить, но для этого нужно найти какого-то сумасшедшего, который выдаст кучу денег, соберет всех исполнителей, которые спели. Они приняли участие в записи бесплатно, но, чтобы выступать, нужен гонорар. Я не способен найти такие деньги. Это надо делать или хорошо, или я просто не позволю. Я не вижу будущего для этого произведения.