БАКУ /Trend/ - Теракт в посольстве Азербайджана в Тегеране потряс регион. Главы государств и правительств, дипломаты и политики из десятков стран мира выступили с осуждением произошедшего. Нападение террориста, смерть начальника службы охраны дипмиссии и ранение еще двоих сотрудников стали беспрецедентным преступлением, обстоятельства которого вызывают много вопросов.
Резонанс, который вызвало это нападение в мире, заставляет задуматься о сути иранского режима, его адекватности и перспективах с учетом крайне тяжелой внутриполитической и экономической ситуации.
Лодка раскачивается
Акции протеста разной степени интенсивности - обычное дело для Ирана в последние годы. Тем не менее, в этот раз массовое народное недовольство по-своему уникально: впервые масштабные акции охватили буквально все категории населения. Сегодня среди недовольных режимом аятолл - и молодежь в городах, и жители провинций, и женщины, и мужчины, и разные этнические группы, в частности азербайджанцы или белуджи. На улицы разных городов выходят люди разного достатка и возраста, студентки, школьницы и даже нефтяники. Махса Амини, смерть которой и стала искрой, из которой разгорелись протесты, была из числа курдов - но на улицы вышли представители буквально всех иранских этнических групп.
Хиджаб - одна из важнейших, но не единственная причина
Тема обязательного ношения хиджаба и наказания за нарушения правил - одна из главных конфликтных точек между иранским режимом и народом. С момента победы исламской революции именно женщины первыми ощутили на себе самые существенные изменения. Распоряжение об обязательном ношении женщинами хиджаба и вовсе стало чуть ли не первым, которое отдал аятолла Хомейни после смены режима в 1979 году. Сразу после этого, в марте того же года, сотни тысяч иранок вышли протестовать против нового правила, но безуспешно. Важным фактором стала и разделенность иранского общества: движущей силой исламской революции, ее ядром были преимущественно жившие в провинциях мужчины, что естественным образом сказалось на отсутствии у женских протестов поддержки мужской части общества. Обязательный хиджаб стал на десятилетия символом иранского режима.
Времена меняются: молодые иранцы и иранки, родившиеся уже после
революции, во многом не разделяют консерватизма предыдущего
поколения. Свой вклад в это внесло и распространение интернета:
иранский железный занавес был еще более слабым, чем даже советский.
Молодежь имела возможность узнавать о том, как живут их сверстники
в других странах, даже мусульманских - и сравнивать со своей
повседневной жизнью. Власти страны это понимают, и постоянно
полностью или частично блокируют Интернет в стране, запрещают
мессенджеры, социальные сети и VPN, но это не помогает. Тотальную
информационную изоляцию тегеранский режим обеспечить так и не смог.
Именно это не только подпитывало стремление недовольных властью
что-то изменить, но и позволило им лучше координировать свои акции,
а также получать информацию о широкой международной поддержке.
Реакция режима
Власти Ирана поначалу рассчитывали, что нынешняя волна недовольства
не обернется серьезными проблемами, потому реагировали на события
традиционно: митинги разгонялись, самые активные их участники
арестовывались. Однако ни избиения, ни аресты и тюрьма уже не
пугали протестующих - наоборот, после каждой новой карательной
акции или показательного суда на улицы выходило все больше людей.
Права женщин и проблема хиджаба уже перестали быть единственным
требованием протестующих. К лозунгу первых дней протестов -
"Женщина, жизнь, свобода!" - добавились слоганы "Смерть Хаменеи",
"Позор режиму", "Вернем наш Иран!" и другие похожие.
Поняв, что быстро подавить протесты не получается, власти страны
прибегли к более сложной схеме. Сначала полиции нравов было отдано
распоряжение буквально испариться. В Тегеране и других городах
страны с улиц пропали люди в штатском, которые следили за тем, как
одеты женщины в общественных местах и имели право выписать им штраф
или задержать. Все больше женщин по всему Ирану открыто ходили без
платков, наказывать было просто некому. В обществе создалось
ощущение скорой победы, подкрепленное тем, что режим пустил устами
нескольких чиновников объявления о том, что совсем скоро полиция
нравов и вовсе будет упразднена. Некоторые ручные депутаты
иранского парламента даже делали в СМИ заявления о том, что в
ближайшее время будут обсуждаться поправки, которые отменят
обязательное ношение хиджаба.
Все это было отвлекающим маневром, благодаря которому режим успел
выиграть время и не дать протестам достичь критических масштабов.
Сразу после того, как пыл митингующих начал остывать, на арену
цирка вышел генпрокурор Ирана, который не только напомнил, что
полицию нравов никто не отменял, так и заявил о том, что ношение
хиджаба закреплено в конституции страны, и менять ее никто не
будет. Полиция нравов на улицах не появилась - вместо нее теперь в
городах патрулируют силы КСИР - Корпуса стражей исламской
революции. Сотрудники этой спецслужбы вооружены автоматами и имеют
практически неограниченные в рамках иранского режима полномочия.
Девушек без хиджабов на улицах Тегерана снова стали избивать,
угрожать арестами и тюремными сроками. Нескольких активистов вообще
казнили по надуманным обвинения вроде "отрицания существования
бога" или "оскорбления святынь". Запугивание - еще одна визитная
карточка иранских властей - по-прежнему широко используется для
борьбы с протестующими.
Безусловно, важнейшей проблемой для устойчивости иранского режима
остается постоянно ухудшающаяся экономическая ситуация. Местная
валюта, риал, пробивает все новые исторические минимумы - на днях
за 1 доллар на "черном рынке" давали уже 410 000 риалов. Частично
санкции Запада из-за иранской ядерной программы, а частично -
некомпетентные решения экономического блока правительства привели к
тому, что уровень жизни населения падает все ниже, растет
безработица.
Иран стал государством-изгоем
Против Тегерана введены и действуют много лет многочисленные санкции, в том числе и на уровне ряда государств и международных союзов, в первую очередь США и Евросоюза. С июля 2010 года свои объединенные санкции против Ирана ввели Австралия, Канада, Южная Корея и Япония. Особенно ситуация вокруг Ирана и действующего режима санкций против него стала накаляться с 2017 года, после прихода в Белый дом в США Дональда Трампа, обрушившего знаменитую "ядерную сделку" (или, официально, Совместный всеобъемлющий план действий, СВПД), подписанную в 2015 году Тегераном и группой государств, известных как "5+1". Группа эта состоит из США, России, КНР, Великобритании, Франции – пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, а также Германии. Соглашение СВПД предусматривало ограничение ядерной программы Ирана (и временные ограничения на продажу и закупку им вооружений) взамен на масштабное снятие с Тегерана международных санкций. После того, как Иран пошёл на уступки, Вашингтон в 2016 году (еще при Бараке Обаме) объявил об освобождении от санкций 59 физических лиц (граждан Ирана и других государств), 385 предприятий, 77 самолетов и 227 судов, в том числе нефтяных танкеров.
Однако в 2018 году Трамп вышел из сделки и возобновил действие односторонних санкции США против Ирана и даже ввел новые, еще более жесткие. Тегеран в ответ объявил о поэтапном сокращении своих обязательств и вновь приступил к ядерным разработкам. Первый блок ограничительных мер Соединенных Штатов в 2018–2019 годах против Ирана коснулся иранского автомобильного сектора, а также иранской торговли золотом и другими металлами. Второй блок санкций касался иранского энергетического сектора, любых транзакций, имеющих отношение к углеводородному сырью, и транзакций, связанных с Центральным банком Ирана. Однако, вводя тогда новые санкции против Исламской Республики Иран, Вашингтон временно все же вывел из-под их действия несколько стран – покупателей иранской нефти: Китай, Индию, Италию, Грецию, Турцию, Южную Корею, Тайвань и Японию.
В ноябре 2018 года Иран был отключён от международной межбанковской системы SWIFT. В ноябре того же года вступил в силу третий блок санкций Вашингтона: они были распространены на иранский строительный сектор. Также под запрет попали поставки Тегерану ряда металлов, угля и промышленного оборудования.
Санкции имели и политический эффект: на фоне противодействия Западу президентом Ирана стал ярый консерватор Ибрагим Раиси, очень непопулярный в народе. А режим ,в свою очередь, стал еще активно заниматься подрывной деятельностью по всему миру: в Сирии, Ираке, Ливане или Йемене, но даже в Африке или Латинской Америке. При этом Вашингтон после прихода в Белый дом Джо Байдена заявил, что готов вернуться к переговорам о возобновлении "ядерной сделки" 2015 года. Байден не раз обещал пойти на такой шаг, однако сперва, по его словам, ему необходимо отменить действующие антииранские санкции, введенные его предшественником Трампом. В Тегеране готовность Вашингтона к любым таким переговорам уже не раз назвали "великой победой иранского народа".
Западные санкции, конечно, ударили по Ирану сильно и очень ограничили его возможности взаимодействовать с внешним миром. Особенно за последние три года Запад смог добиться того, чего его санкционный режим не сделал в предыдущие годы – существенно ограничить возможности Тегерана по экономическому и финансовому партнерству с целым рядом стран, ранее традиционно считавшихся его союзниками.
Что дальше?
Уровень протестной активности в Иране после многих недель,
естественно снизился. Однако, это не повод считать, что кризис
разрешен: да, возможно режим аятолл и получает таким образом
передышку, но ни одна из фундаментальных причин народного
недовольства так и не решена: санкции в силе, экономика постепенно
катится ко дну, права женщин и этнических меньшинств продолжают
ущемляться. Больше того, режим аятолл тратит на экспансию своего
влияния в регионе и поддержку террористов по всему миру
значительные валютные ресурсы, вместо того, чтобы инвестировать их
в собственную страну и повышать уровень жизни людей.
Нельзя не учитывать и фактор аятоллы Али Хаменеи. Хаменеи в
преклонном возрасте и страдает целым рядом заболеваний.Ему уже
давно готовят преемника, причем среди основных кандидатов называют
имена нынешнего президента Ибрагима Раиси, а также сына Хаменеи по
имени Моджтаба. Ни тот, ни другой не относятся к "либералам" или
"реформаторам", имеют крайне низкий уровень народной поддержки, их
нельзя назвать харизматичными лидерами. Ну и наконец ни тот, ни
другой не будут идти навстречу своему народу, предпринимать
какие-либо решения, которые снизят градус общественного
недовольства. Передача власти станет одной из сложнейших для режима
операций в условиях сильной социальной напряженности. Безусловно,
иранские элиты планировали провести процесс максимально тайно и
закрыто, но в нынешних условиях это практически невозможно.
Есть и внешние факторы: конфронтация Ирана с Израилем стала своего
рода сакральным для обеих сторон конфликтом: буквально этой ночью
на иранские военные и нефтяные объекты были совершены атаки. Как
утверждает Тегеран, нападение осуществлялось с помощью дронов -
иранский режим уже готовится обвинить во всем Израиль. Тель-Авив, в
свою очередь, вряд ли упустит возможность воспользоваться любым
потрясением режима аятолл в свою пользу.
Все это грозит Ирану еще большими потрясениями. Иранский режим настолько увлекся "экспортом исламской революции", а по сути государственным терроризмом, что забыл об обеспечении своей реальной устойчивости. В середине-конце восьмидесятых годов власти СССР и в страшном сне бы не подумали, что всего через пару лет их режим перестанет существовать. Возможно, именно так сейчас думает и иранское руководство. Период полураспада иранского режима идет полным ходом - и кажется это видят все, кроме аятолл.