В 2023 году, который распоряжением Президента Азербайджана объявлен «годом Гейдара Алиева», мы продолжаем публикацию уникальных бесед Народного писателя Азербайджана Эльмиры Ахундовой с родными и близкими, соратниками, сослуживцами общенационального лидера.
На протяжении 15 лет, пока шла работа над
многотомником «Гейдар Алиев. Личность и эпоха», Эльмира ханум
общалась с огромным кругом людей. Сегодня в ее архиве – около 150
интервью и бесед, которые представляют исключительную ценность для
нашей истории. Особенно если учесть тот печальный факт, что
большинства этих людей уже нет в живых. И их бесценные воспоминания
о Гейдаре Алиеве сохранились только на бумаге.
Публикация материалов, любезно предоставленных нам народным
писателем, будет продолжаться весь 2023 год.
Trend предлагает вниманию читателей беседу Эльмиры Ахундовой с пианистом и композитором, Народным артистом Зохрабом Адыгезалзаде.
Эльмира Ахундова. – Когда вы впервые познакомились с Гейдаром Алиевым? Когда у вас началось личное общение?
Зохраб Адыгезалзаде. – Мы познакомились с Гейдаром Алиевым, когда он еще был главой КГБ. Мы тогда провожали Вели Ахундова в Москву и находились на железнодорожном вокзале. Я стоял рядом с Имраном Касумовым, и Гейдар Алиевич фактически подошел к нему.
Потом мы встречались на концертах. Он любил после концертов заходить за кулисы, мог каждому сказать что-то лестное, дать оценку выступлению, так что мы даже удивлялись, какие тонкости музыки он знает.
А потом был случай, – это тоже во времена его работы в КГБ, – когда он вручал ордена и медали пограничникам. Это было в резиденции напротив глазной больницы. Меня пригласили туда играть. Так получилось, что я чуточку опоздал к назначенному времени. И мне начали выговаривать за мое опоздание.
Пока я объяснялся с тамошними работниками, подъехал Гейдар Алиевич. Мы с ним столкнулись в фойе. Он спросил:
- Ты что, будешь здесь играть? Ну, пойдем вместе.
Когда мы вошли в зал, получился конфуз, потом что все места были заняты. Артистов не приглашали за стол. Они обычно находились в другой комнате. А Гейдар Алиевич говорит:
- Пойдем со мной.
Я вошел, а места мне нет. И тогда Гейдар Алиев сказал:
- Поставьте стул напротив меня.
Я сел напротив него, мы весь вечер переговаривались. Он спросил, что я буду играть.
- «Революционный этюд» Скрябина.
Он с интересом стал расспрашивать о Скрябине. А потом произошло ЧП. Началось мое выступление, и в самый кульминационный момент крышка рояля упала. Я однако продолжал играть. И за это получил еще больше аплодисментов.
- Как ты все-таки это выдержал? – спросил меня потом Гейдар Алиевич.
Э.А. – В один из последних приездов Гейдара Алиева в Шушу для участия в днях поэзии Вагифа произошли некоторые курьезные события. Они были связаны с концертом, который организовали на Джыдыр дюзю.
З.А. – Собралось очень много зрителей. Мне было особенно приятно выступать, потому что я знал, как Гейдар Алиевич любит фортепиано, фортепианную музыку. Все это происходило на импровизированной сцене. Туда надо было привезти рояль, настроить его. А потом его надо было убрать, потому что после меня на этой же сцене выступал танцевальный ансамбль. И я понимал, что это ему хотели сделать приятное. Я выбрал для исполнения «Миниатюры» Фикрета Амирова. Из его двенадцати пьес я отобрал шесть. Они разнохарактерны по ритму, напевности, задушевности. Ведь в основном слушатели были азербайджанцы, они любят Амирова, он им доступен. К тому же я предположил, что они будут очень хорошо звучать под открытым небом.
Когда концерт окончился, у нас состоялась совершенно неожиданная импровизированная беседа в гостинице «Шуша», где был организован коктейль. Подойдя ко мне, Гейдар Алиевич сказал:
- Как прекрасно прозвучали сочинения Амирова на лоне природы. Он будто заранее предвидел это, когда писал.
- Конечно, Гейдар Алиевич, все великие музыканты были очень связаны с природой. Достаточно вспомнить Чайковского, который многие сочинения создавал под впечатлением русской природы, того же Сергея Рахманинова, который уехал в Америку и тосковал по русской природе. Как этого ему не хватало в сочинениях! Вы знаете, у Сергея Рахманинова есть сочинения, которые связаны с настроением. Например, у него есть романс, который называется «Здесь хорошо». И тогда я подумал – если ему хорошо, то ему хорошо в этой тональности – в ля-мажоре. Это все естественно для великих и композиторов, и поэтов.
Э.А. – Удивительно, что Гейдар Алиев, человек, не имеющий музыкального образования, подметил именно эту особенность сочинения.
З.А. – Собственно, с этого и начался разговор. Он сказал, что в зале эту музыку можно было бы услышать совершенно по-другому. Она впечатляет на лоне природы. И вдруг он у меня спросил:
- Зохраб, а ты видел здесь полуразрушенную церковь?
- Я не просто видел, но исходил ее вдоль и поперек. Она в ужасном состоянии.
- Как ты думаешь, там можно было бы сделать зал камерной музыки?
- Конечно, можно. Я столько играл и за рубежом, и по Советскому Союзу в музеях, соборах. Вся обстановка – и акустическая, и по духу – заставляет еще больше отдаваться музыке. Там, помимо всего, кроме овальности, есть еще и углы, которые нужны для акустики.
- Какие углы? – удивленно спросил он.
- Это очень важно для акустики. Многие думают, что если есть овальность, то там обязательно звук собирается сам по себе, создается эхо. Но это как раз не очень хорошо. Если нет углов, то их специально создают. И даже ставят колонны для того, чтобы улучшить звук. А в здешней церкви все есть. Если сделать камерный зал, здесь можно было бы проводить фестивали, пленумы Союза композиторов, приглашать людей. Та Шуша, которая всегда славилась своей поэзией, музыкой, она будет реально освящена не только природой, но и людьми.
- Надо подумать, - сказал он.
И через некоторое время вышло постановление о восстановлении этой церкви для камерной музыки. Через некоторое время был готов проект. Я звонил секретарю райкома, спрашивал, кто там работает.
- Группа из Армении, - ответил он.
Это меня немного смутило. Не хотят ли они сохранить ее как армянскую церковь?
Но они так и не завершили реконструкцию. Гейдар Алиевич уехал, а потом начались все эти события.
Эта встреча запомнилась мне, потому что она была незапланированной. Я был так воодушевлен – ведь захочешь, не получится.
Э.А. – Вы не рассказали еще об одном курьезном эпизоде: не успели вы отыграть произведение Амирова, как начался сильнейший ливень. Народ выдержал недолго. Все разбежались по автобусам. А на поле остались сидеть под дождем Гейдар Алиев с супругой и некоторые из его чиновников.
З.А. – Над ними держали зонтики, а он даже не шевельнулся.
Э.А. – И, пожалуйста, расскажите еще раз эпизод про профессора Аббаса Заманова.
З.А. – Там тоже была импровизированная сцена. Сначала была торжественная часть, а потом состоялся концерт. Первым выступил Гейдар Алиевич, потом слово предоставили Аббасу Заманову. После высокого Гейдара Алиевича, надо было что-то делать с микрофоном, так как Аббас Заманов был невысокого роста. Гейдар Алиевич тут же среагировал на это. Он поглядел в сторону, тут же подбежал кто-то из его команды, и он сказал достаточно громко:
- Или опусти микрофон или вытяни Аббаса.
На другой день, когда мы уже приехали в Баку, он, прощаясь с деятелями культуры, снова говорил о том, какую важную роль играла эта поездка, говорил о Вагифе, о том, что каждый должен внести свой долг в увековечение его памяти. И в этот момент на платформе появляется Аббас Заманов. Идет себе медленным шагом. Гейдар Алиевич увидел его и кричит ему:
- Что случилось, Аббас, проспал?
Тот кивнул головой и не отвечает. Когда он подошел, Гейдар Алиевич спрашивает у него:
- Как себя чувствуешь?
Тот снова отмалчивается.
И тогда Гейдару Алиевичу пришлось объяснить всем:
- Вчера, когда после меня слово дали профессору, я, видя, какой дискомфорт испытывает Аббас муаллим, пошутил: «Или опустите микрофон или вытяните самого Аббаса». Я думаю, что он обиделся на это.
И тогда Аббас муаллим ответил:
- Гейдар Алиевич, я всегда был таким.
- Ты мне это говоришь! Я помню, в 1938 году, когда я учился в педучилище, нас всех собрали в актовый зал, мол, придет секретарь комитета комсомола и будет выступать. Пришел секретарь, молодой человек маленького роста, вышел на сцену, вытащил платок и стал плакать. Мы все переглядываемся – что случилось? Наконец, он успокоился и сказал, что сегодня скончался Серго Орджоникидзе. Это был ты, такого же маленького роста, как и сейчас.
- Вы помните и это, Гейдар Алиевич? – удивился Аббас Заманов.
— Не только это, но и еще пару историй, связанных с тобой. Рассказать и их?
- Нет, не стоит.
Э.А. – Потом Гейдар Алиевич уехал в Москву в 1982 году. Вы в его московский период не общались?
З.А. – Нет, естественно. Мы с ним не виделись с 1982 по 1995 годы. А потом вдруг мне позвонил из Баку Гасан Азизович Гасанов. Он тогда был уже министром иностранных дел. Он позвонил мне и сказал, что Гейдар Алиевич хочет, чтобы ты приехал в Стамбул, он хочет повидаться с тобой. Я стал отнекиваться, мол, у меня почки больные то да се. Понимаете, я уехал в Турцию на преподавательскую работу одним из первых, и кое-кто меня называл предателем. И кто за меня ответил за все эти оскорбления, как вы думаете? Вилаят Гулиев, посол в Польше. Он такую статью в мою защиту написал! «Зохраб всю жизнь гастролировал, - написал Вилаят, - прославлял страну, а в Турцию поехал официально, через МИД». Я боялся встречаться с Гейдаром Алиевым. Я же не знал, как он относится к моему отъезду.
Гасан муаллим посмеялся над моими страхами и говорит:
- Не бойся, приезжай. Все будет хорошо.
В Анкаре у президента состоялись протокольные мероприятия, а потом он поехал в Стамбул, где у него должны были быть неформальные встречи. В гостинице перед входом не было даже азербайджанского флага. Я приезжаю с опозданием, вхожу в гостиницу, где проживает президент, в тот момент, когда Гейдар Алиевич выходит из нее. Я прямо столкнулся с ним в фойе, с чемоданом в руках.
Он увидел меня, крепко обнял, поцеловал, тут же повернулся к зампреду Кабинета Министров Турции Мураду Караялчыну – тот сопровождал его, они куда-то выезжали:
- Вы знаете Зохраб бея?
Тот говорит, что нет.
- Зохраб бей здесь работает. И делает очень полезное для нас и для вашей страны дело.
Вот как он оценил мою деятельность, как правильно все понял! Не то что некоторые наши ура-патриоты. У меня сразу отлегло от сердца.
А потом сказал мне, что вечером мы встретимся на банкете.
На банкете мы фотографировались, но уже не общались. Я был на всех его мероприятиях, в том числе на его встречах с диаспорой.
Потом мы встречались на юбилее Амалии Панаховой. И опять разговаривали.
После банкета, когда мы фотографировались, он сказал мне:
- Я знаю, что вы здесь делаете, и хочу, чтобы вы это дело продолжали. Ни на кого не обращайте внимания!
- Меня пригласили сюда не просто работать. Они попросили создать здесь систему музыкального образования, подобную нашей. То есть, у них есть в этом нужда.
- Замечательно. Все равно будет день, когда мы встретимся в Баку.
В Эски Шехер, где я работаю, приезжали директора всех консерваторий Турции, они ставили мне хорошие условия, предлагали и высокую зарплату, и двухэтажный дом. Но я привык к этому городу, и потом, я там выложился по полной программе. Я сделал их побратимами с Москвой. Анкара вообще отошла на задний план. Эски Шехер - побратим с Москвой с 1999 года. За это время в Москве получили образование около десяти турков и все из Эски Шехера. Поэтому, когда я приехал в Москву и играл концерт с турками, они играли квартет Караева, квартет Хаяма Мирзазаде, а я с ними играл квинтет турецкого композитора, это такая сложная музыка, которую никто из турков до сих пор не играл. На сцену вышел посол Турции, каких только похвал я от него в тот вечер не выслушал!
- Зохраб бей, вы хоть понимаете, что вы сделали для турецкого народа?! Вы сделали так, что все теперь знают Эски Шехер.
Гейдар Алиевич все это знал и понимал. Гейдар Алиевич знал, что без Турции нам не обойтись, потому что это большая и сильная страна. Хотя, конечно, и у них тысяча проблем.
Вот была одна проблема. Я был на его встрече с азербайджанской диаспорой в Турции. Он вышел вместе с Гасаном Гасановым. Сел за стол. Очень много рассказывал об Азербайджане, о проблемах республики, а потом сказал:
- Теперь настало время, и я хочу послушать вас. Сколько бы это не заняло времени, я с удовольствием выслушаю вас.
Поднимается рука.
- Гейдар бей, у меня есть один вопрос. Мы можем получить азербайджанское гражданство?
Гейдар Алиевич засмеялся и говорит:
- Садись, я отвечу тебе позже.
Еще одна рука:
- Я хотел задать тот же самый вопрос.
- Сядь. - И оборачивается к Гасанову: - Кстати, это по твоей части. – Потом говорит слушателям: - Если я сейчас вам отвечу, то мой ответ будет считаться указом. Поэтому я оставляю за собой шанс.
Но вместе с тем эта огромная группа азербайджанцев – музыканты, физики, математики – они все получили гражданство Турции, сохранив азербайджанское гражданство. Очень многие приняли гражданство.
Э.А. – Расскажите о прощании Гейдара Алиева с деятелями искусства в 1982 году.
З.А. – Были назначены отдельные часы для деятелей искусств. Я был с группой артистов. Нас было человек тридцать. Он встречал нас в дверях. Я стоял в самом конце группы. Когда я подошел, он пожал мне руку и сказал:
- Поздравляю, очень за тебя рад. Почему же тебя забыли? Я собственноручно вписал в общий список тебя и Азада Алиева (скрипач).
Я тогда получил звание народного артиста Азербайджана. Гейдар Алиев всегда относился ко мне с большим вниманием, как и к другим деятелям культуры. И его отношение для меня бесценно.
