Ровно месяц назад, 25 октября от сердечного приступа на 67-м году жизни скончался величайший певец советской эпохи Муслим Магомаев. Свое последнее интервью он дал "Бульвару Гордона" ( www.bulvar.com.ua) . Предлагаем читателям Trend Life с некоторыми сокращениями.
"- Однажды Иосиф Кобзон спросил меня: "А ты знаешь, кто был самым популярным в Союзе эстрадным артистом? Думаешь, Пугачева? Как бы не так -такой славы, как у Муслима, не было ни у кого". Да и покойный Юрий Богатиков, произнося ваше имя, всегда восхищенно поднимал кверху глаза: "Муслим -это сила!". Говорят, что в Одессе поклонники как-то подняли весь в помаде от поцелуев автомобиль, в котором вы находились, и несли на руках от концертного зала до гостиницы "Красная" три километра...
- (Смеется). Помада была, но нести автомобиль несколько километров никаким поклонникам не под силу, к тому же случилось это здесь, в Москве. Подали машину, Юрий Васильевич Силантьев (знаменитый художественный руководитель и главный дирижер эстрадно-симфонического оркестра Всесоюзного радио и Центрального телевидения. -Д. Г.) с женой и ребенком, тогда еще маленьким, сел сзади, я -спереди. Мы собирались уже удирать...
- ...как обычно!..
- ...и вдруг подходит группа парней... Окружили, и кто-то подал идею: "Поднимайте его!"... Когда огромный открытый ЗИС, на котором мы выезжали на стадион, взмыл в воздух, закричал Силантьев, завопила его жена Ольга... Ребята пронесли машину метров, наверное, пять, а крик все усиливался, и решили они не искушать судьбу. Хорошо еще, не бросили автомобиль, а каким-то образом умудрились аккуратно поставить на землю. Такой факт действительно был -это потом уже все обросло фантастическими подробностями...
- Человек менее воспитанный и интеллигентный от такой славы, не исключаю, сошел бы с ума. Вас, к счастью, Бог миловал...
- Понимаете, Дима, во-первых, я никогда в жизни не лгу (тем более когда дело касается меня), а во-вторых, всегда равнялся на великих певцов. Планка была высокой, поэтому соблазна остановиться и сказать: "Я уже всего достиг!" -у меня не было.
Недосягаемая вершина, к которой стремился, оставалась непокоренной: ну, скажем, я понял, что никогда не буду петь, как Тито Гобби, -поэтому и "соскочил" быстро с оперы. Сами судите: на оперной сцене максимум минут 20 находишься, а этого мне было мало, к тому же одно и то же поешь, мизансцены тютелька в тютельку повторяются, что бы себе не придумывал. В сущности я ведь импровизатор: сегодня мне хочется песню спеть так, а завтра эдак, а в опере это непозволительно -партию ты должен исполнить так, как задумал автор.
- Плюс костюмы -тяжелые, сковывающие движение...
- Не обязательно. Камзол Фигаро довольно удобный, хотя Скарпиа -потяжелее. Ну все равно... На эстраде я мог импровизировать, предлагать композитору свою трактовку.
- Вот интересно: вы ощущали себя советской суперзвездой номер один?
- Если честно, меня не волновало, суперзвезда -не супер: я видел, что люди меня любят, и совершенно никому не завидовал.
- Просто некому было!
- Видимо, да -в славе у меня соперников не наблюдалось. Я вообще ни к кому черной зависти не испытывал -разве что белую: "Ой, до чего красивые у этого певца высокие ноты! У меня так не получится -Бог не дал, но зато щедро одарил многим другим".
- Роскошным голосом, тембром, высоким ростом, яркой внешностью, темпераментом -всем, что для успеха необходимо...
- Ну, в общем-то, да...
- Чем же вы объясняете свою феноменальную популярность? Что это за наваждение было?
-Главное, что это было, поэтому наотрез отказывался участвовать в телепрограмме под названием "Это было, было..." -ужасно ее не любил. В Америке почему-то, когда говорят о Фрэнке Синатре, так передачу не называют...
- В Америке и президента, сложившего полномочия, не зовут бывшим и не дают ему оскорбительную приставку "экс-"...
- Сейчас телевизионщики новую программу сделали -я ее даже смотреть не хочу! Вытащили нескольких певцов, популярных лет 20 назад, и снова показывают их: было, мол, и прошло...
- Жалкое зрелище!
- Ну зачем так? Зачем? Не надо ставить клеймо: "Это было" -если они в хорошей форме, прекрасно выглядят, пусть себе поют на здоровье.
- Маленький эпизод из детства... Застолье по случаю какого-то праздника шло своим чередом, черно-белое телевидение транслировало концерт из Колонного зала Дома Союзов, как вдруг... Ведущая Светлана Моргунова объявила: "Поет Муслим Магомаев!", и телевизор, мне показалось, подпрыгнул от оглушительного женского крика и визга... Точно такой же вопль восторга раздался по эту сторону экрана: дамы вскочили и окружили волшебный ящик, силясь поцеловать изображение... Как вы, живой человек, переносили этот безумный ажиотаж?
- Слушая ваш рассказ, я вспомнил смешную историю. После очередного сольника, который транслировался по телевидению, меня пригласил мой друг поэт Анатолий Горохов: дескать, как выступишь, садись в машину и едь ко мне. В лифте, видимо, я не ту кнопку нажал и в результате не на том этаже вышел. Позвонил (тогда звонки у всех были стандартные) и слышу доносящийся из квартиры голос: "А вот и Магомаев пожаловал". Открывается дверь, гляжу -в проеме незнакомое женское лицо.
"Вы к кому?" -спрашивает женщина, чуть не падая в обморок. "К Горохову", -а она слабеющим голосом: "Он этажом выше". Поднимаюсь наверх: "Слушай, попал не туда, соседку твою до смерти напугал"... Потом уже она Толе все объяснила. "Мне, -сказала, -показалось, что схожу с ума. Только что мы видели Магомаева на экране, восхищались, как здорово он поет, и тут он звонит в дверь. Естественно, я решила, что пора в сумасшедший дом".
- И от неистовых поклонниц вы тоже спасались бегством?
- У меня были свои методы. Это сейчас повсеместно секьюрити -только и слышишь: охрана, охрана, а тогда никаких телохранителей не было, и мы вполне без них обходились. Через тайные выходы, спокойненько... Хотя иногда со второго этажа приходилось прыгать...
- Да вы что?
- Ну конечно. Когда в Ялте мы с дирижером Ниязи выступали, толпа окружила зал -ну не получается выйти, и все тут. Я предложил выбираться через окно моей гримуборной. До земли было метра три с половиной, внизу газон... "В крайнем случае, -говорю, -упадем на травку". Без промедления я сиганул вниз, за мной -помощник, и вместе мы Ниязи поддержали -он легенький был. Так и сбежали...
Я наловчился... Если концерт проходил во Дворце спорта -прямо внутрь загонялась машина, если на стадионе -на автомобиле делали круг -и фьють! Один раз, правда, нас окружили: с одной с трибуны вдруг бросилась публика, с другой, с третьей, и мы оказались в кольце. Ну ничего -обошлось...
- Прекрасный поэт Роберт Рождественский -автор замечательных песен, которые вы исполняли, -однажды сказал: "Я присутствовал на многих концертах, в которых пел Муслим Магомаев, и ни разу не было случая, чтобы ведущий успевал назвать его имя и фамилию полностью. Обычно сразу же после слова "Муслим" раздавались такие овации, что, несмотря на самые мощные динамики и все старания ведущего, фамилия "Магомаев" безнадежно тонула в восторженном грохоте"...
- (Ностальгически). Было, чего уж там...
- Вы представляетесь мне очень свободным, поскольку всю жизнь делали все, что хотели, и поступали так, как подсказывало сердце. Это правда, что, если чувствовали себя не в голосе или в плохом настроении, запросто отменяли концерт?
- Да. К сожалению, я не мог петь, когда что-то неблагополучно, мне было не по себе от мысли, что зрители зря купили билет и не получат того, что хотели... Конечно, можно заставить себя в плохом состоянии выйти, больным, и что-то такое изобразить, но...
- ...себя не обманешь...
- ...люди же чувствуют сразу. Я это заметил, когда пару раз на каких-то сборных концертах, где у меня были два-три номера, приходилось петь нездоровым.
- Все тот же Юрий Богатиков считал вас человеком необычайно широкой души, но, - говорил он, - по молодости лет, как все талантливые восточные люди, Муслим иногда фордыбачил. За кружку пива, например, обязательно расплачивался зеленой пятидесятирублевкой, а еще мог выйти на балкон, вытащить пачку сторублевок и разбрасывать купюры, любуясь, как красиво они падают на асфальт, кружась, словно листья...
- Каких только легенд я о себе не слышал! Поверьте, никогда в жизни не швырял деньги с балкона -после этого меня бы наверняка вызвали в ЦК и выдали бы по первое число. Кому это тогда нужно было? Вот петь с балкона по просьбе трудящихся приходилось -и в Кишиневе, по-моему, и в Одессе. Людям мой голос был нужен, а не бумажки...
- Зарабатывали вы очень много, однако деньги у вас, человека по-восточному щедрого, уплывали сквозь пальцы. Любили, я слышал, шумные застолья устраивать -в ваших гостиничных люксах всегда стояли накрытые столы, и после концертов туда набивалось по 40-50 гостей. Вы что же, действительно такую ораву кормили-поили или это актерские байки?
- Нет, правда.
- С каким-то, по-моему, сожалением вы это произнесли, даже с грустью...
- Это я все к тому, что ни к чему мне было деньги с балкона разбрасывать, а что компанию обожал и не любил один завтракать, обедать и ужинать -так это по молодости. До женитьбы на Тамаре Ильиничне я снимал в гостинице "Россия" большой люкс из пяти комнат, где принимал порой по полсотни человек ежедневно. Как можно было в таких условиях деньги сберечь? Конечно, они уплывали. Может, это подразумевалось под словом "разбрасывал" -не знаю, но гости приходили ко мне всегда с удовольствием. Это потом, когда слава чуть поутихла, число друзей, прямо скажем, поубавились, причем очень быстро...
- Я и сам был свидетелем того, как вы облагодетельствовали студентку консерватории из Киева. Позвонили мне и сказали: "Девочка переписывается со мной по интернету -можно ли купить и завезти ей компьютер?". Я спросил: "Какой, подешевле?", и услышал в ответ: "Да нет, самый лучший"...
- Правильно.
- Меня, если честно, такая щедрость сразила...
- Но это же не для показухи! Просто, доставляя кому-то радость, я и сам получаю от этого удовольствие, поэтому мне особенно отвратительны люди, которые за все добро, что я им в жизни делал, отплатили, в конце концов, злом.
- Не переживайте, Муслим Магометович, это уже не ваши проблемы...
- Проблемы-то их, но, к сожалению, мне часто приходится об этом думать. Слава Богу, что таких неблагодарных немного.
- Мне, признаться, очень смешно читать в газетах и слышать по телевизору, как современные так называемые звезды -без голосов, таланта и репертуара -хвастают, каким автопарком владеют: и "бентли" стоит у них в гараже, и "мерседес" последней модели, и "феррари"... Вот интересно, какие автомобили были у вас?
- Началась моя автолюбительская биография, по-моему, с "волги" -даже не помню, какой...
- ...почин обнадеживающий...
- ...а потом я перешел на что-то зарубежное -вспомнил: купил "фиат". Мне, правда, он не понравился -слишком мал для меня был, и я снова вернулся к "волге", а сейчас у меня джип "мерседес"... У Тамары машинка маленькая (даже не скажу, как называется, -я в этом не понимаю).
- Это правда, что, пользуясь всенародной популярностью, вы позволяли себе ездить без прав?
- Такое было всего пару раз -я просто забывал права дома. Слава Богу, милиция до сих пор узнает, а вот сам себя в зеркале -увы, не всегда.
- По-моему, вы преувеличиваете...
- Мне кажется, что и те, кто помнят меня с того времени, видят, насколько я изменился, тем не менее, когда проезжают, оглядываются, машут руками. Приятно...
- Вас обожал не только советский (и постсоветский) народ -вашим удивительным талантом восхищался даже иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви, который, по слухам, подарил вам чемодан драгоценностей...
- Что вы, какой чемодан?
- Рюкзачок?
- Шкатулочку с кольцом, которое сейчас на мне, и какими-то шахскими украшениями...
- Это кольцо я часто на вашем пальце вижу -носите его постоянно?
- Раньше в открытую не решался, а потом как-то надел, и оно принесло мне удачу. Ну а когда обнаружил, что все уже к нему привыкли, решил не снимать.
- Как же в годы тотального железного занавеса, сквозь который редкая птица могла пролететь, вы провезли эти ценности через границу?
- С огромным трудом и лишь потому, что в аэропорту меня встречал представитель посольства Ирана. Когда начал проходить таможню, мой большой чемодан очень заинтересовал какую-то тетеньку в форме. "А вот и Магомаев, -просияла она, -сейчас мы его проверим". Я, честно говоря, думал, таможенница шутит, однако, смотрю, и впрямь открывает чемодан, где лежал подаренный шахом ковер...
- ...персидский?..
- ...да, шикарный, часы и эта шкатулочка. "А вы знаете, -спрашивает дама, -что ввозить не задекларированные предметы нельзя?". Открыла шкатулку: "О, да тут золото!".
- В тот день, пожалуй, карьера могла и закончиться...
- Чья, ее?
- Да нет, ваша...
- (Гордо). Ну что вы? Она вызвала начальника смены. Симпатичный такой мужик руками развел: "Правила для всех одни"... В ответ я не растерялся: "Это подарки шаха. Видите, человек из посольства Ирана меня встречает. Пожалуйста, пригласите его сюда и скажите, пусть отправит все шаху обратно". Таможенник, конечно, перепугался, чемодан ко мне подтолкнул: "Нет-нет-нет, полный порядок! Забирайте все и идите. Счастливо вам, до свидания!". Понимаете, до этого меня никогда не досматривали -такое случилось впервые, а потом как депутат Верховного Совета Азербайджана я стал неприкосновенным и везде проходил свободно.
- Не представляю, как, будучи депутатом, вы высиживали по многу часов на заседаниях...
- Три года подряд мучился! Я же по характеру неусидчив... Приду, посижу час, пока Гейдар Алиевич выступает, а потом смываюсь, и остальные несколько дней проходят уже без меня. Один раз вообще на сессию не явился, но, как правило, все-таки приезжал -из уважения к Алиеву. Он мне как-то сказал с укоризной: "Муслим, почему тебя никогда нет в зале? Что это такое? Люди поймут неправильно". -"Гейдар Алиевич, -говорю, -вы же знаете: я не очень хорошо владею азербайджанским языком". -"Ну, знаю". -"Выступают в основном по-азербайджански, а я сижу, только глазами хлопаю. Мне даже по-русски слушать неинтересно, сколько они собрали хлопка, -какое до этого дело?". Он рассмеялся: "Ну, ты хоть вид делай, что все понимаешь". Я постоянно к нему приставал: тому коллеге-музыканту надо выхлопотать квартиру, этому помочь со званием или загранпоездкой... Алиев однажды признался: "Ты все равно ходишь ко мне, за других хлопочешь -вот я и сделал тебя депутатом, чтобы занимался этим на законных основаниях". Ну а когда началась перестройка, Гейдар Алиевич переехал в Москву, и с депутатством я, естественно, завязал. "Все, -сказал, -до свидания!".
- В советское время лучших из лучших и подающих надежды оперных исполнителей отправляли на стажировку в прославленный миланский театр "Ла Скала". Вы тоже там побывали -это придало какой-то импульс вашей карьере, профессии?
- В общем, конечно. Учеба у маэстро Дженарро Барра и Энрико Пьяцца (а я подготовил партию Фигаро в "Севильском цирюльнике" и "Тоску") дала многое, но творческому человеку не обязательно даже что-то там делать -достаточно просто побывать в Италии, увидеть памятники старины, посетить музеи...
- ...посмотреть, как живут люди...
- ...подышать ее воздухом, проникнуться культурой и искусством, из которых эта страна, собственно, и состоит...
- Я слышал, что после триумфального концерта в парижском зале "Олимпия" вам предложили сногсшибательный контракт, но Министерство культуры СССР восстало...
- Не контракт... Дело в том, что известный импресарио и одновременно директор "Олимпии" Бруно Кокатрикс очень по-доброму ко мне относился, видел, с каким успехом я там прошел, и понял, что, заполучив меня, может...
- ...чуть-чуть заработать...
- ...сделать мне громкое имя во Франции и провезти затем по всему миру. Я ему сразу сказал: "Не пустят!", но он не поверил: "Фурцева меня уважает". Действительно, Екатерина Алексеевна ему благоволила, тем не менее ответ был однозначный: "Нет!". Я уж не знаю, как там и что было, могу только догадываться... Думаю, пугало чиновников не то, что я могу удрать, -они прекрасно понимали, что никуда мне с этой земли не деться. Бросить якорь на Западе, где думают только о том, как заработать, мне не нравится, и в той же Америке мне не хватает души и культуры, однако... Во-первых, у меня там жил брат...
- ...который был богатым...
- ...очень богатым (царствие ему небесное!), а во-вторых, они боялись моего характера: вдруг выпью лишку, что-нибудь натворю... Хотя, в общем-то, подобных выходок я никогда себе не позволял. Нет, я не трезвенник -выпить, конечно, могу, но если чувствую, что уже хорош, быстренько ухожу и тихо сижу дома.
- Какие вы, кстати, напитки предпочитаете?
- Раньше любил коньяк, а сейчас пью только водку. К вину равнодушен.
- В конце 70-х -начале 80-х довольно распространенной была шутка: "Что такое Малый театр? Это Большой после зарубежных гастролей". Действительно, немало артистов -и оперных, и балетных -оставалось на Западе. Почему вы уверены, что от вас такого сюрприза никто не ждал?
- Где-то остаться я не мог даже теоретически, потому что мой дядя Джамал был послом (или, как тогда говорили, постоянным представителем) Азербайджана в Москве. Он заменил мне отца, я его обожал и подвести не мог, о чем наверху знали. Мое невозвращение домой означало бы крест на его карьере, но не только из-за этого я бы никогда не сбежал: там жить мне, повторяю, было бы неинтересно.
- Хм, а что вы чувствовали, когда просили политического убежища за границей Вишневская и Ростропович, другие ваши коллеги? Какое у вас было к ним отношение -вы же, если не ошибаюсь, ни разу не подписали против кого-либо из них подметных писем...
- (С достоинством). Ни я, ни Тамара Ильинична. Никогда в жизни -это дела грязные.
- Многие тогда подписавшиеся теперь оправдываются: "А что я мог сделать? На меня так давили -попробуй откажись". Как вам удавалось отказываться?
-Лично на меня никто не давил, и никто ничего мне не предлагал, потому что прекрасно знали, как от этого я далек. Такими вещами занималась группка людей, которые из кожи вон лезли, чтобы сделать друг другу гадость...
- Им не хватало таланта?
- Как раз вот таланта было достаточно, чересчур даже много. Ума не приложу, как обладающие великим даром творцы могут кляузничать на коллег, порой даже менее одаренных, чем сами, -это у меня в голове не укладывается. Как я относился к невозвращенцам? Конечно, их понимал, а как иначе? Взять, скажем, Рудольфа Нуриева. Если человека не тянет домой, значит, дома ему не дают реализоваться...
- Нуриеву не давали?
- Время было очень плохое, поэтому здесь ему ничего не светило. Если бы он, будучи на гастролях, не "соскочил", кто бы его в мире знал?
- Великий он танцовщик?
- Да, безусловно, но сейчас вообще очень много талантливых людей вне России. Железного занавеса больше нет, выезд свободный, и в той же "Метрополитен-опера" я слышу немало русских фамилий -певцов, певиц. К сожалению, славу они снискали там, а сюда приезжают уже как большие артисты. У нас, как бы ни старались и что бы ни делали, финансово обеспечить талант не могут. Ну как можно сравнивать условия здесь и там? В "Метрополитен" артистка -не буду ее называть! -только за то, что приехала, а потом сидит и ждет: вдруг какая-то певица заболеет и возьмут ее, получает три тысячи долларов, причем за каждый спектакль! Просто так, ничего не делая... Кто может в Большом театре на это рассчитывать? Пока искусство у нас так прозябает, люди будут уезжать...
- ...и осуждать их за это нельзя...
- Ни в коем случае! Позади, слава Богу, советское прошлое, когда тебе могли пригрозить: пой только тут! Это твой голос, он дан тебе не партией и правительством, а Господом Богом, который един над всем миром, значит, ты вправе использовать свой талант где хочешь -это твое личное дело. Главное -помнить, что здесь отчий дом, родной двор, твои близкие и друзья. Приезжай, общайся и уезжай обратно, работай там, где тебе удобнее и выгоднее. Я не прав?
- Еще как правы, кстати, тот же Иосиф Кобзон говорил мне: "Ты думаешь, жизнь у Муслима была безоблачная? Он ведь и через опалу прошел, и если бы не Андропов, неизвестно, как бы все повернулось...
- Глупостью это было, полной, но тут, так сказать, надо считать на счетах. Моя официальная ставка за сольный концерт составляла тогда 200 с чем-то рублей, а импресарио Леонидов предложил мне за выступление на 45-тысячном стадионе в три раза больше. Он заверил меня, что по решению Министерства культуры СССР исполнение двух-трех песен перед многотысячной аудиторией оплачивается в тройном размере, а значит, мне полагаются целых 600 рублей. Арифметика тут простая, однако... Никакого приказа министра культуры на сей счет, как оказалось, не было, но я-то об этом не знал, поэтому поехал в Ростов, спел...Набежала довольно приличная для того времени сумма, а потом к "ростовскому" делу прибавилось "пензенское" -там обнаружили концертного администратора, который внес мою фамилию в ведомость, сам расписался и получил деньги. Вызвали меня в ОБХСС -отдел борьбы с хищениями социалистической собственности. "Да я в Пензе ни разу не был!" -сказал им, и тогда нам устроили очную ставку. Ребята из ОБХСС быстро поняли, что я чист, -меня просто подставили, а вот один из заместителей Фурцевой, большой мой недоброжелатель, за эту историю ухватился: "Мальчика надо показательно наказать, а то много себе позволяет". Досталось и Чингизу Садыхову. "Ладно, -сказали ему, -Магомаев еще молодой, не знал этих тонкостей, но вы-то неужто не понимаете, что такие вещи делать нельзя?". На нас смотрели, как на хапуг, которые последний рубль у государства отняли, и потребовали все деньги вернуть...
- А они давно уже разошлись?
- Дело не в этом -просто если бы их отдал, это означало бы, что признал вину. Приехав к себе в Баку, я проконсультировался у Генерального прокурора Азербайджана -главного авторитета по всем вопросам юриспруденции. Он спросил: "Ты в ведомости расписывался?". -"Конечно". -"Ну и все, не отдавай ни копейки. Вот если бы просто брал деньги и в карман себе клал, тогда дело другое, а так это заработано честно". В общем, в Министерстве культуры поняли, что ничего не могут мне сделать, и тогда на год запретили в России петь: ни гастролей, ни выступлений на радио и телевидении... В Москве, Питере нельзя, а в Азербайджане -пожалуйста, езжай туда! "Вот и хорошо, -я обрадовался, -наконец-то смогу закончить консерваторию" (из-за бесконечных правительственных концертов и поездок туда-сюда мне не удавалось никак доучиться)...
Пока я безвыездно жил в Баку, весь консерваторский курс экстерном и прошел. Благодаря знаниям, полученным еще в музыкальном училище, легко сдал экзамены по гармонии, общему фортепиано... Хуже всего обстояло с историей КПСС: пару лекций прослушал и понял, что больше не выдержу. Повезло, что преподаватели были хорошие, тоже поклонники... Помню, один из них спрашивает: "Что такое "товар"?". Я начал: "Товар -это..." -а что дальше, не знаю. Все-таки выкрутился: "Товар -это то, что продают и покупают". Профессор искренне удивился: "Откуда вам это известно?". -"Ну как? -говорю. -Это же естественно". Он засмеялся: "А футболист Эдуард Маркаров сказал, что товар -это "шмотки"...
За месяц я сдал все экзамены и решил отдохнуть, как вдруг вызывают -и не куда-нибудь, а в наш азербайджанский Комитет госбезопасности, председателем которого тогда был Алиев. Принял меня его заместитель. "Муслим, -огорошил с порога, -в Москву тебя требуют". -"Что значит требуют? Снова судить будут?". -"Нет, на концерт по случаю юбилея КГБ". Я сразу завелся: "Никуда не поеду. Они меня наказали? Я еще в отпуске". -"Придется лететь -это личная просьба товарища Андропова". -"Не хочу", -упираюсь, а он спокойно, но жестко сказал: "Ну что вы, Муслим Магометович! Нельзя так... Это с Министерством культуры вы разругались, но ссориться с КГБ, тем более лично с Юрием Владимировичем Андроповым, не советую". Пришлось согласиться: "Ну что ж...", а он уже руку мне пожимает: "Счастливо. Завтра же мы усадим вас в самолет и отправим". На этом мое "тюремное заключение" благополучно закончилось...
- Возвращаясь к Фурцевой... Однажды вы вспоминали, как с ней познакомились, -после одного из мероприятий Хрущев вытолкнул ее к вам и сказал: "Иди, Катя, подпой комсомольцам"...
- Кстати, комсомольцем я не был...
-...но Никита Сергеевич об этом не знал. По слухам, всесильный министр культуры СССР любила без памяти двух артистов: Ефремова и Магомаева, а вас ласково называла Мальчик и Мусик...
-Нет, только Мальчиком -Мусиком я был лишь для тех, кто знал меня с детства...
-Вы чувствовали, что нравились ей не только как певец, но и как мужчина?
-Об этом у нас разговора не было, просто после несколько случаев она, видимо, ко мне прониклась... Не знаю, стоит ли это рассказывать, но как-то раз на приеме по случаю закрытия фестиваля "Крымские зори" Екатерина Алексеевна так много выпила, что ей стало плохо и она уже не могла самостоятельно передвигаться. К этому времени мы оставались втроем: Фурцева, я и директор (забыл фамилию)... По-моему, Зимина, так вот, эта женщина мне сказала: "Муслим, вы тут единственный мужчина -придется ее нести".
-И вы понесли?
-Ну конечно -она же легенькая... Где-то посреди пути Екатерина Алексеевна вдруг открыла глаза и спрашивает: "А почему я у вас?"... Посмотрела так: "А, ну ладно!" -дескать, тебе можно, свой. Тогда я и понял, что она ко мне очень хорошо относится.
Спустя какое-о время мы летели вместе на Кубу. У нее был отдельный салон, куда она пригласила тех, кого посчитала нужным. Соседи начали забрасывать удочки: "А не сыграть ли в картишки?". Она замялась: "Да неудобно". Я попросил: "Екатерина Алексеевна, ну, пожалуйста, -мы немножко". Потом предложил: "А может, чуть-чуть водочки?". Она разрумянилась: "Ой, вы меня заставляете!", а у меня полный был дипломат (вез "стратегический запас", чтобы угощать молодых кубинцев), и мы не остановились, пока его не опустошили. Короче, назаставлялись... Часов через пять у самолета была дозаправка в каком-то маленьком государстве -сейчас уже не вспомню название. Все, кто рядом с нами сидел, еле-еле продрали глаза...
-...а она как огурчик?
-Вскочила, побежала, смотрим -уже интервью кому-то дает, а мы еле ходим. Вот что такое партийная школа! Ну и здоровье железное...
-Другие наверх и не попадали -естественный, понимаете ли, отбор...
-Это была гениальная женщина, настоящая железная леди...
-Муслим Магометович, вы пережили фантастический взлет: в 31 год стали народным артистом Советского Союза, без вас не обходился ни один "Голубой огонек". Насколько я знаю, перед правительственными концертами Брежнев всегда спрашивал...
-..."А МагАмаев будет?" (смеется). Он, когда приехал в Баку, Гейдару Алиевичу прямо сказал, что у него два любимых исполнителя -Зыкина и МагАмаев.
-Любовь Генерального секретаря ЦК КПСС согревала?
-Я от нее ничего не имел и никогда ею не пользовался -она даже от чиновничьего произвола меня не спасала. Тот замминистра, о котором уже говорил, всеми фибрами души меня ненавидел и всячески мне пакостил, пока на него не цыкнул Гейдар Алиевич. Алиев сказал: "Оставьте Магомаева в покое!", только тогда он отвязался. Может, другой на моем месте лез бы, что называется, куда-то да через что-то, как это многие коллеги-женщины делают, но я никогда...
-Воспитание, видно, другое...
-Когда меня приговорили к "заточению" в Баку, я мог бы обратиться к Леониду Ильичу напрямую, но и тогда его добрым отношением не воспользовался. И слава Богу! Сегодня я говорю спасибо тем, кто меня "наказал", -иначе моя учеба в консерватории тянулась бы еще очень долго...
-Слышал, что когда в Баку вы пели совершенно гениальную, на мой взгляд, песню Пахмутовой "Малая земля", Брежнев и Черненко навзрыд плакали...
-Ну не навзрыд, но слезы текли...
-Вы это видели?
-Конечно -даже кадры кинохроники сохранились...
-Что вы почувствовали, увидев такую реакцию?
-"Может, остановиться?" -подумал: жаль старичков стало. Просто так слезы же не польются -они действительно искренне переживали, вспомнили сразу войну, павших товарищей...
-Леонид Ильич, говорят, очень любил в вашем исполнении песню итальянских партизан "Белла, чао": слушая ее, непременно притопывал и прихлопывал...
-...и всегда громче всех. Помню, во время его визита в ГДР в Берлине состоялся большой концерт, и когда со сцены объявили: "Муслим Магомаев. "Белла, чао", сидевший в первом ряду Брежнев наклонился к Алиеву и жестами стал показывать: сейчас будем работать, хлопать (Гейдар Алиевич и сам эту песню прекрасно знал)... Леонид Ильич был человеком на редкость добрым, хорошим...
-...живым...
-Никогда не забуду, как с Юрой Гуляевым мы слушали его в Ереване. Гейдар Алиевич отправился тогда в Армению в составе азербайджанской делегации и меня прихватил, а первый секретарь ЦК Компартии Украины Петр Ефимович Шелест с собой взял Гуляева. Сидим с Юрой в зале, скучаем, и тут Шелест подходит. "Чего, -спрашивает, -томитесь? Вам что, делать нечего?". Потом говорит: "Поезжайте ко мне на дачу -там уже стол накрыт. Посидите, я скоро приеду".
Долго нас уговаривать не пришлось... Пока хозяина дожидались, выпили там как следует, и когда Петр Ефимович приехал, мы уже были, конечно, хорошие. Он попросил: "Спойте, ребята, что-нибудь". Юра ко мне: "Давай я твое "О, море, море!" исполню". -"Пожалуйста!". Сел за рояль, начал аккомпанировать, и тут он спохватился, что текст не помнит. "Только ты мне слова, -прошептал, -подсказывай".
Я кивнул и вполголоса начал: "Море вернулось...". Гуляев красиво и мощно вывел: "О, море, море!"... -и замолчал, на меня смотрит. "Говором чаек..." -продолжаю, и он с облегчением подхватывает: "О, море, море!"... Так мы до самого конца куролесили... Я: "Песней прибоя...", он: "О, море, море!", я: "Рассвет пробудил...".
Шелест остался в восторге. "Какая песня! -сказал. -Особенно слова мне понравились"... Впрочем, это отступление было -о чем только что мы говорили?
-Как в Ереване вы слушали Брежнева...
-Заседание плавно перетекло в торжественный ужин, и Брежнев выступал часа два (тогда с речью у него все было нормально) -без бумажки и абсолютно без единой запинки.
-Вот это да!
-Мы с Юрой тоже удивились. "Слушай, -говорю, -а я-то думал, что только Гейдар Алиевич может без перерыва четыре-пять часов удерживать аудиторию". Гуляев поддакнул, но и это не все: впервые приехав в Баку, Леонид Ильич молодецки спрыгнул с поезда... Это потом ему...
-...было уже не до прыжков, а что за история произошла с клавиром, который вы ему вручали?
-Намечался очередной визит Брежнева в Баку, и Гейдар Алиевич попросил меня написать к его приезду песню. "Сделаем прекрасный золоченый клавир, -сказал, -и преподнесем Леониду Ильичу в подарок"...
-Вы же все время сознательно избегали советской темы -с головой уходили в классику, в лирику...
-Да уж... Я отказывался: мол, никогда не занимался подхалимажем, не пел о партии, а тем более о вождях лично. "А вы не пишите о товарище Брежневе, -гнул свою линию Алиев, -пусть это будет песня о стране, о людях". Пришлось согласиться.
С Робертом Рождественским, которого по такому случаю вместе с семьей привезли в Баку, мы решили сочинить что-то вроде "Торжественной песни": "Ты, любимая страна"... Показали Алиеву текст, а он: "Что ж вы, ребята, делаете? Умудрились так написать, что непонятно даже, о какой стране речь. Нельзя ли, раз уж мы Брежневу дарим песню, указать это поточнее?". Роберт послушал-послушал и, понимая, что спорить бессмысленно, стихи исправил: "Ты, советская страна...". Гейдар Алиевич новый вариант одобрил: "Вот теперь все в порядке", но песня пропала -в таком виде петь ее уже было нельзя.
-Брежневу тем не менее ваш подарок понравился?
-Есть фотографии, съемки... Клавир отпечатали на особой бумаге с золотым тиснением, уложили в красивую кожаную папку, в помощь мне дали Ниязи и Рашида Бейбутова... "Леонид Ильич, -обращаюсь к нему, -это вам от нашего народа, от всех деятелей искусства, не от меня одного". Надо бы погромче приветственные слова произнести, а я пробурчал их под нос, почти прошептал. Откуда мне было знать, что Брежнев уже плохо слышит? В общем, он ничего не понял. Смотрю: садится за стол и просит у кого-нибудь ручку... Там уже было накрыто, но по знаку Гейдара Алиевича перед высоким гостем мгновенно расчистили свободное пространство. Леонид Ильич раскрыл папку и поставил размашистую подпись.
-Получается, дал вам автограф?
-Ну да. Я прошептал Алиеву: "Что делать?", а он: "Тебе подписали -бери". Уже в самолете Брежневу передали дубликат, который был сделан на всякий случай.
-Если не ошибаюсь, однажды вы даже выступали у Леонида Ильича на дне рождения...
-Не однажды, а дважды (смеется) -ну как без меня?
-Точно-без вас для него это уже был бы не праздник...
-Был полный банкетный зал Дворца съездов -человек 500-600, а может, и тысяча. Точнее не скажу, поскольку сидел у сцены и не всех видел. Когда Брежнев вышел к столу, обратил внимание, что он обратился к Гейдару Алиевичу. По движению губ я понял, что речь идет обо мне, и Алиев это потом подтвердил. "Прежде чем сесть, -сказал, -Леонид Ильич спросил: "А МагАмаев здесь?".
-Вы однажды признались, что ждали революции (имелась в виду перестройка), потому что всю жизнь были убежденным антисоветчиком. Как удавалось вам -любимцу вождей и народа номер один находиться в оппозиции к власти?
-Вы знаете, Дмитрий, дело не в антисоветчине -просто я видел, что страна катится к краху. У меня был друг Винсент Де Фини -страстный меломан и обладатель полной коллекции Марио Ланцы, -и однажды я пригласил его к себе в Москву. Он приехал и вдруг попросил: "Хочу посмотреть магазины". Я возразил: "Незачем тебе туда ходить, поверь мне". На чистом итальянском языке!
-Вы владеете итальянским?
-Разумеется, а он итальянец (правда, американский -помнит язык плохо, но понимает). В общем, чем больше я его отговаривал, тем сильнее он туда рвался: "Вот хочу, и все". -"Ну, раз так, пойдем". Когда он увидел громадную очередь за куском черного мороженого мяса и пустые прилавки, на которых не было ничего, кроме трехлитровых банок с соком, у него из глаз полились слезы.
Винсент действительно плакал -Тамара не даст соврать. "Надо было детей сюда привезти, -сказал, -пусть посмотрели бы, а то, по их мнению, они плохо живут". Уехал он потрясенный...
...Как долго это могло продолжаться? Я понимал, что вот-вот наступит развязка, и когда сейчас представители компартии начинают рассказывать нам, что исключительно коммунисты могут осчастливить народ, я думаю: "Господи, вы же сами не верите в то, что говорите, -вам просто надо партию свою держать на плаву". Все они понимают, -я убежден в этом! -что возврата к прошлому нет и не может быть.
-И слава Богу! С вашего позволения напомню читателям, что происходите вы из удивительной семьи. Муслимом назвали вас в честь деда -прекрасного композитора Муслима Магомаева, чье имя носит азербайджанская филармония, ваша мать -талантливая актриса, отец -театральный художник, который не дожил до окончания войны несколько дней. Это, кстати, правда, что от вас его гибель на фронте долго скрывали?
-Да, лет до семи мне говорили, что он в долгой командировке за рубежом, но вот-вот приедет, а потом дядя усадил меня за стол, показал последнее его письмо и все объяснил... Ну я, конечно, и раньше догадывался: взрослые что-то темнят...
-По вашим словам, дядя Джамал фактически заменил вам отца, который был его младшим братом, и до конца жизни вас опекал, а я думаю, что еще одним отцом для вас стал долгое время руководивший Азербайджаном Гейдар Алиев...
-Когда дядя Джамал умер, Алиев дал свой самолет, чтобы доставить его тело из Москвы на родную землю, а на похоронах вместе со всеми нес гроб... Видя, в каком я состоянии, он сказал: "Муслим, располагай мной как самым близким человеком. Отныне ты в моей семье -когда тебе надо, прилетай и обращайся в любой момент по любому поводу". С тех пор он действительно заменил мне дядю. Я, правда, его не напрягал -звонил только по каким-то важным вопросам.
Помню, после возвращения из эмиграции Мстислав Ростропович (а он мой земляк, бакинец) признался: "Муслим, очень в Баку хочется. Давно город не видел, вот только не знаю, что Алиев за человек и как ко мне отнесется". -"Слава, ручаюсь, что с огромным уважением", -заверил его я. "А ты можешь спросить?". -"Да прямо сейчас, при вас позвоню", а мы как раз у нас дома сидели. "Нет-нет, лучше потом переговорите -а вдруг он откажет"... В общем, я позвонил и услышал: "Муслим, о чем речь -в любой момент пускай прилетает. У нас его любят, ценят, мы обеспечим прием на самом высоком уровне"...
Это было как раз перед Славиным днем рождения -точнее, он собирался отметить какой-то маленький юбилейчик. У меня до сих пор хранятся его письма -я служил передаточным звеном между Алиевым и Ростроповичем, пока не сказал им: "Вы можете, наконец, сами все обсудить напрямую?".
-Ставшие впоследствии знаменитыми песни из кинофильма "Семнадцать мгновений весны" должны были исполнить вы, и вроде бы даже исполнили -почему же в итоге их спел Иосиф Кобзон?
-Режиссеру Татьяне Лиозновой не подошел мой тембр, и у меня, честно говоря, нет к ней претензий. Уже посмотрев картину, я понял, что мой голос не сочетается с Тихоновым -так же, как его совершенно померк в дубляже к фильму "Низами", где снялся я. Мне так хотелось пригласить на озвучение Смоктуновского, но актер был занят, а режиссер Эльдар Кулиев не стал его ждать -взял Тихонова. Результат меня, как и следовало ожидать, разочаровал...
-Если все женщины СССР были влюблены в Муслима Магомаева, то едва ли не все мужчины -я это точно знаю! -в Тамару Синявскую, наделенную необыкновенным голосом и красотой. Как соединили вы судьбы? Как вам, двум лидерам, оперным величинам мирового уровня, удалось не только создать, но и сохранить семью?
-Трудно сказать -наверное, все оттуда идет (смотрит вверх)...
-Это правда, что вас познакомил Алиев?
-Нет.
-Но он хотел, чтобы вы поженились?
-Гейдар Алиевич ничего не знал -мы сообщили ему о нашем решении постфактум. Все случилось по воле Божьей... Когда познакомились, она была замужем, но потом мы стали встречаться и...
-С вашей стороны это была любовь с первого взгляда?
-Наверное, да...
-Когда на пике ваших с Синявской отношений вы решили расстаться, Пахмутова с Добронравовым написали две совершенно пронзительные песни. Для вас -"Мелодия" ("Ты -моя мелодия, я -твой преданный Орфей..."), а для Тамары Ильиничны -"Прощай, любимый" ("Весь мир наполнен песней лебединой, прощай, любимый, мой неповторимый...").
-Расставаться мы много раз собирались -это по молодости было. Я даже Гейдару Алиевичу однажды сказал, дескать, все, больше не могу, но услышал: "Смотри! Если сделал одну ошибку, когда женился, не соверши вторую, поспешив развестись". Мудрейший был дядька!
-Вы, человек с потрясающим голосом, который и сегодня звучит, всякий раз повторяете: "Свое я уже отпел" -и наотрез отказываетесь выходить на сцену. По-вашему, это правильно?
-Абсолютно. Не нужно, чтобы люди видели, как стареет артист и его голос -пусть запомнят их молодыми. Да, я и сейчас могу спеть, но лучше не надо -уже не мое время...
Некоторые коллеги моего возраста считают, что они в форме... Ну, скажем, Левка Лещенко прекрасно, великолепно выглядит, и я не вижу какого-то диссонанса между нынешней молодежью и им, а вот я петь рядом с детишками не хочу... Когда еще лет пять назад выходил в концертах, всегда просил: "Только поставьте меня вначале" -чтобы молодежь шла потом...Мне говорили: "Перед вами только балет", но когда за кулисами я видел девочек и мальчиков, меня пот прошибал. "Господи, -думал, -зачем я здесь? Что тут делаю?".
-Вы как-то заметили: "Я, простите за сравнение, как соловей: хочу -пою, хочу -не пою", но, извините, народный артист Советского Союза Марк Рейзен выходил на сцену Большого и в 90 лет...
-Во-первых, это артист Большого театра, а там, если звучишь, можно работать сколько угодно. Тот же Лемешев в 70 лет, по-моему, пел Ленского.
-И еще звучал?
-Вполне, но это театр, а эстрада -дело другое, тем более что песни мои о любви. Если бы о чем-то другом, еще можно было бы подумать, но петь об ушедших чувствах, о каких-то по этому поводу сожалениях незачем.
-Это правда, что в свое время Александр Зархи пригласил вас сыгарть в "Анне Карениной" Вронского, а Леонид Гайдай предложил роль Остапа Бендера?
-Предложений действительно было много, например, Григорий Рошаль звал на роль поэта Гервега в фильме про Карла Маркса, который вышел под названием "Год как жизнь".
-Вы отказались?
-Да. Это не мое дело, я никогда в таком кино не снимался. Сейчас смотрю некоторые картины и вспоминаю: "Вот тут должен был главную роль играть". Ну зачем мне пробоваться, импровизировать на площадке, когда для этого есть прекрасные киноактеры? А роль Низами мне подошла, потому что картина спокойная, философская -там ни скакать не надо было, ни прыгать. От меня требовалось только с умным лицом с утра до вечера изрекать мудрые мысли.
-Бог наделил вас множеством талантов: вы и музыку пишете, и лепите, и рисуете, и в интернете "гуляете". Как удается вам все это сочетать?
-Хорошо, что скучать не приходится. Я, например, никогда не думал, что смогу освоить компьютер. Мне сказали: "Попробуйте, просто для интереса"... Вначале поставил программу, чтобы записывать музыку: "макинтош" подсоединен у меня к "клавишам", которые могут заменять любой инструмент, а потом потихонечку-потихонечку в интернет вышел.
-В общем, современный вы человек. Цитата из Муслима Магомаева: "Выпить всегда любил, еду острую тоже, курю по три пачки сигарет в день". Как ваши вредные привычки сочетаются с таким божественным голосом?
-(Улыбается). Сочетались.
-Не прибедняйтесь, Муслим Магометович! Последний вопрос. Вы всегда говорили, что ваш жизненный принцип: "Не жди, не бойся, не проси!". До сих пор ему следуете?
-У кого мне и что просить? Зачем? Не надо -я в этом отношении человек гордый. Всевышний мне дал много -об этом я каждый день вспоминаю, молюсь и говорю ему: "Спасибо!", поэтому, надеюсь, он меня не оставит.
-Вы знаете, я твердо убежден, что гений, великий артист вправе услышать о себе добрые слова не в эпитафии, а при жизни и в глаза. Пользуясь случаем, хочу вам их передать от миллионов людей, которые по-прежнему вас обожают...
-А можете написать это потом, без меня? Спасибо и вам! Мне всегда приятно с вами общаться, я с удовольствием вспоминаю наши встречи и в Киеве, и в Москве, постоянно сижу в интернете на вашем сайте и слежу за вашими интервью. Всего вам хорошего, а теперь давайте поедем куда-нибудь пообедаем.