...

Откровения Турала Агасиева о героях-любовниках, о зависти и о воле Всевышнего (ФОТО)

Интервью Материалы 28 марта 2023 17:05 (UTC +04:00)
Откровения Турала Агасиева о героях-любовниках, о зависти и о воле Всевышнего (ФОТО)

БАКУ /Trend Life/ - Заслуженный артист Азербайджана, ведущий солист Государственного академического театра оперы и балета Турал Агасиев известен и любим бакинской публикой. Каждый его выход на сцену доказательство того, что в опере важен не только голос, но и актёрский подход. В разных постановках ему удаётся представлять своих героев не в "сухих" определениях либретто, а наделяя их вполне живыми эмоциями, которые органически вписываются в вокальные партии. Завсегдатаи оперных спектаклей часто отмечают, что даже в привычных партиях солисту удаётся демонстрировать новые вариативности своего персонажа во взаимодействии с коллегами по сцене. Глядя на солиста из зрительного зала, возникает стойкое ощущение, что сам Турал словно растворяется в музыкальном материале как в родной стихии…

- Судьба определила меня по месту рождения, ведь в Ичери шехер атмосфера буквально «дышит» знаковыми именами соотечественников. Один из таких Вагиф Мустафазаде, чей день рождения ,16 марта, был накануне нашей встречи. Его творческий путь по человеческим меркам совершенно недолог. Но какое наследие! Вся моя жизнь – быть рядом с композиторами. Моим отцом был композитор Айдын Агасиев. Моя супруга Нармина Нагиева в моих глазах композитор-экспериментатор, ведь первым исполнителем её произведений становлюсь я. Сопрано или тенор, баритон или бас – первый исполнитель всегда я… порой в одиночку заменяю хоровую капеллу!.. Так вот, в одном из произведений Вагиф Мустафазаде, как рассказывал мой отец, использовал его музыку в песне для вокально-инструментального ансамбля «Севиль». Эту мелодию я и моя сестра Фидан слушали с детства, и любили, когда её напевала мама. И когда я уже в сознательном возрасте познакомился с исполнением Вагифа, то одномоментно увидел своего отца, который в повседневности изо дня в день воспринимался мною как обычный человек, совершенно в ином свете. Творчество всегда есть нечто отличительное.

- Творчество для артиста – его «репертуарное портфолио».

- В моё «вокальное портфолио» на сегодняшний день входят множество самых разнообразных партий. И здесь нет разницы, на какую аудиторию направлен спектакль, какой «сценический объём» занимает твой персонаж, в который раз исполняешь партию. Ко всему прочему, всегда можно найти новые возможности реализовать самого себя в рамках одной постановки, поменяв персонаж. Так, в опере Леонида Вайнштейна «Золушка» в разное время мне довелось сыграть Принца, драгу Принца, а сейчас я играю Мачеху! Эта партия перешла ко мне от народного артиста Акрама Поладова, посчитавшего, что для этого настало время. И не стану лукавить, насколько мне она интересна по воплощению. Готовлюсь к выходу в партии Стефано в опере «Кот в сапогах» того же композитора. До сих пор дорожу исполнением партии молодого цыгана в «Алеко» Сергея Рахманинова. В моей жизни был момент подготовки Фигаро в «Севильском цирюльнике» Россини. Кто знает, может, и один вернётся в мой репертуар, а другой пополнит список сценических образов.

- У каждого оперного вокалиста своя голосовая ниша. Вы в какой?

- Поделюсь историей из жизни: начинал-то я процесс обучения в консерватории как баритон. Так видел меня мой педагог Гусейн Алиев. Но из-за собственного стремления поиска насколько можно расширить собственные возможности, пробовал свой голос в иных вокальных типах. Поднимаясь выше и выше, добрался до тенора, после чего в виду новых характеристик поменялся и репертуар. И на вопрос о классификации своего голоса, его тембральной краске скажу так: в песнях я предпочитаю быть лирическим баритоном, а в оперных спектаклях – тенором.

- Любимцы женской аудитории!

- Почему бы и нет! Тот же самый граф ди Луна в «Трубадуре» Верди, его же Риголетто в одноимённой опере, Белькоро в «Любовном напитке» Доницетти. А ведь беря по крупному, кто есть тенора? Герои-любовники! Тогда как баритоны именно те, кто может быть опорой для женщин!.. В опере же всё чётко распределено: бас – дедушка, баритон – отец, тенор – юноша безусый…

- Голос для вокалиста альфа и омега - его профессии. Насколько важен фониатор для Вас?

- Услуги фониатора не лишние. В основном, это очень доверенные люди, профильные врачи отоларингологи. Голос для вокалиста – инструмент, за которым надо ухаживать, бережно относиться, устраивать «профилактические работы». Вот только порой, не стану скрывать, случаются «срывы». Я обожаю наше море и солнце. Летом могу заснуть на берегу. И если для мышц тела прогреться можно сказать приемлемо, то часто слышу, что для голоса вредно. А мне ярые солнечные ванны приносят удовольствие. Так что, думаю, всё индивидуально. Главное, без фанатизма!.. На мой же взгляд, у каждого должен быть свой личный специалист, который вовремя подскажет или даст рекомендации по ухаживанию за своим голосовым аппаратом. Даже клише, что вокалисты по утрам выпивают сырое яйцо, тоже имеет место быть: раздражение горла снимает. Кстати, и не только оно…

- Сценическое действо подразумевает общение между артистами во время музыкальных партий других солистов. О чём ведутся разговоры и в голос ли?

- Некие диалоги, так сказать «шёпотом», между артистами на «заднем плане» по сценическому действию обычно обозначаются лишь артикуляцией. Ведь в этот момент свою партию поёт кто-то из других героев. И любой посторонний звук не приемлем. Но опера требует актёрской игры не менее, чем драматический театр. Потому и происходит такая коммуникация на сцене между всеми. Более того, эти приёмы полноправные составляющие действия в том или ином акте. Я твёрдо уверен, что музыку надо «делать» не только в нотах. Балет – прямое доказательство важности жеста-посыла. Зрителю просто необходим этот язык. Не для всех привычно быть глубоко «в теме». Обычный зритель чаще просто ознакомлен с кратким изложением либретто. Так вот, на просцениуме через такие «безмолвные диалоги» создаётся динамика происходящего на авансцене или на переднем плане самой сцены. Да и потом, я не люблю просто стоять.

- Заметно, что Вам присуще «осваивать» всю площадь сцены…

- Быть активным на сцене мне особенно импонирует. И даже если есть прописанная режиссёрская сценография, постараюсь добавить что-то от себя. Например, однажды в «Богеме» решил внести «живости» с Авезом Абдуллаевым, договорившись с ним, что в одном из действий я буду падать спиной, а его задача меня перехватить. И если на репетиции всё прошло гладко, то на спектакле он секундально отвлёкся, а я рухнул на сцену. Из меня словно дух вышибло на тот момент. К счастью всё обошлось, сразу поднялся и продолжил петь. Болело потом страшно… как видите, опера ещё и травмоопасна.

- Да уж, порой и героинь роняют на сцену, или герои сходятся на кулаках или оказываются в униженном положении…

- Буду окровенен… Такие сценические решения для меня лично весьма напрягающие. Ведь несмотря на то, что я стараюсь абстрагироваться от происходящего на сцене, воспринимая всё исключительно в актёрском плане, но с трудом переношу, когда героиню бросают на пол, обозначают намерение ударить. Или что-то оскорбительное демонстрируют герою. Понимаю, что это сцена, спектакль, всё не по-настоящему… Но внутри ничего не могу с собой поделать. Потому и в канву своей игры вношу некие элементы человечности. Например, в «Риголетто» во втором акте, когда главный герой униженно просит сказать, где его дочь и обращается к моему персонажу, стараюсь вести себя не как полный подлец, а как человек, подверженный следованию обстоятельств. Главное, чтобы таковые мои подачи не вредили общему действию. Ну, а внимательный зритель, замечает это, и подобное - тоже некая форма урока жизни.

- Часто Вы выходите на сцену с приглашёнными солистами. Как с ними выстраиваются отношения? Есть ли различия в работе?

- Не важно, кто у тебя в партнёрах. Понятно, что перед каждым спектаклем, особенно с приглашёнными солистами, проводятся сценические и оркестровые репетиции. Если мы говорим о профессиональном подходе, нет на сцене Турала Агасиева. Есть персонаж с определённым характером и манерой поведения. Например, в мартовской «Тоске» белорусский баритон Владимир Громов плеснул мне в лицо из бокала, что держал в руках. Это было экстраординарно и до того не случалось, не смотря на неоднократные наши выходы в этой опере. Потому что, мой образ Сполетта – «собака» с соответствующим к нему отношением. Для зрительного зала этот жест был ярким по эмоциональной наполненности, подчёркивающий характеры и взаимоотношения героев. Вот только обговаривалось всё это ещё на стадии репетиции. Или в «O olmasın, bu olsun» Узеира Гаджибейли, где я выхожу в образе Рза-бека, есть момент, когда моему герою дают пощёчину. Строится всё на проверенном сценическом приёме, но со стороны и звук, и движение руки партнёра сливаются воедино и в зал «уходит настоящий удар», на который и реагирует публика.

- Кстати, о закулисье… Что происходит там, когда артист, отработав сцену, удаляется из поля зрения зрителей?

- Обычно помощники режиссёров, находящиеся за кулисами и ведущие спектакль в моменты, как только мы оказываемся за декорациями, стараются сдерживать наши порывы в попытках узнать сиюминутные отзывы на тему «как спел, как звучал, как выглядел». Проверьте, каждому из артистов в такие паузы важна оценка и в ажитации мы создаём некоторый гул, что порой слышен нашим коллегам, что продолжают работать на сцене. Говоря же о себе, признаюсь, в моём представлении жизненно необходимо оставить у зрителя ощущение, что, даже удалившись за декорацию после некоего действа, я продолжаю присутствовать за ней. Создать незримость продолжающейся драматургии. И знаете, обычно такое срабатывает! В этом моё личное отношение к своему зрителю, которого я очень люблю, очень уважаю. Потому что каждый раз, выходя к нему, помню и понимаю, что если ему я дарю своё искусство, то он мне дарит самое бесценное – своё время! А ведь оно безвозвратно в системе течения жизни. Когда решая как его использовать, человек делает выбор «что полезнее». Не спорю, придя послушать оперу, он соприкасается с красотой и величием искусства, обогащая душу. И моя личная ответственность сделать так, чтобы он ни на йоту не усомнился цене, оплаченной этим бесценным ресурсом.

- Но в этом происходят обоюдные затраты времени.

- Согласен. Но человеку важно видеть и чувствовать взаимность в такие моменты. Потому самые лучшие спектакли, на мой взгляд, те, после которых в зрительном зале после последней прозвучавшей ноты, повисает тишина. Словно зрители, замирая, пропускают через себя всё сценическое действие, осознавая суть, что была заложена в спектакле. Словно людям за оркестровой ямой необходимо сделать своеобразный вдох-выдох, чтобы после решить какой силой аплодисментов оценить серьёзность труда артистов, вложенного в раскрытие характера персонажей.

- Опера в Вас, или Вы в опере?

- …играю я в опере, но по жизни у меня есть своя опера… Я не меланхолик, не сангвиник, но порой сложности и тяжести дают о себе знать. Это скорее, зачатки зависти, которые хотят меня сожрать. Моя личная зависть к чьей-то востребованности. Но я её в корне убиваю! Потому что стараюсь воспринимать такие внутренние неудовольствия с точки зрения веления свыше. Оспаривать «решения» Всевышнего не стоит. Значит, так должно быть! На данный момент. И реагировать надо лишь на роль самого себя в предложенных обстоятельствах. Уповать на то, что как-то всё само собой разрешится? Но ведь Всевышний нам создаёт условия, а реализовываемся мы, исходя из того, что в наших руках. И говорю я сейчас не о материальных каких-то аспектах… И потом… Я не могу всем нравиться. Но те, кто искренне ко мне относятся, для меня бесценны! Они моя жизнь. Эти люди моя Опера! Бывая на различных торжествах, прихожу туда не только как приглашённый солист. Но и как гость. Одним из таких недавно была свадьба нашего концертмейстера, где был весь наш коллектив. Конечно, с моей стороны дружеским жестом был вокальный номер. Аплодисменты от коллег и знакомых, понятно, ожидаемы. Но когда совершенно не знакомые тебе люди, пришедшие просто и незатейливо провести время, интересуются, будет ли вероятность вновь услышать что-то в моём исполнении?! Забывая о формате мероприятия, где это происходит. И подобного зрителя тоже терять совершенно не хочется!

- Какой возраст для Вас станет крайним для выхода на сцену?

- Вопрос, что называется «под дых»… До тех пор, пока будет позволять голос. Мой кумир в этом плане, Теймураз Гугушвили. Помимо потрясающего академического звучания голоса, он разрушитель стереотипов. Как только он появляется на сцене, и звучат первые ноты голосовых партий, из головы начисто выветривается его год рождения! Думаю, если бы не трагический уход нашего Али Аскерова, его бы ожидала не менее длительная сценическая жизнь. Так что думаю, сколько отмерит Всевышний, столько и буду выходить на сцену.

Татьяна Иванаева специально для Trend Life

Тэги:
Лента

Лента новостей