БАКУ /Trend Life/ - Исполняется 130 лет со дня рождения видного азербайджанского публициста и общественного деятеля, переводчика и писателя Джейхуна Гаджибейли, брата известного композитора, основоположника современного профессионального национального музыкального искусства Узеира Гаджибейли. Представляем читателям Trend Life материал о жизни и деятельности Джейхуна Гаджибейли, чье имя вписано в славную летопись истории страны.
Выпускник Императорского Санкт-Петербургского университета и Парижского Университета Сорбонна
Джейхун Гаджибейли родился 3 февраля 1891 года в городе Шуша. Начальное образование получил в русско-азербайджанской школе в Шуше, которой руководил Наджаф-бек Везиров, а среднее – в Баку. Некоторое время проработал в школе "Саадат", возглавляемой Али-беком Гусейнзаде. Для получения высшего образования окончил юридический факультет Императорского Санкт-Петербургского университета и Сорбоннский университет в Париже. Вернувшись в Баку, изучал национальную культуру, писал статьи на русском и азербайджанском языках для газет "Каспий", "Иршад" и "Терегги", работал редактором в газетах "Мусульманство", "Известия" и "Азербайджан".
В 1918 году, когда была образована первая на Востоке демократическая республика, а именно Азербайджанская Демократическая Республика (АДР), был назначен главным редактором газеты "Азербайджан" - официального печатного органа правительства. В 1919 году в составе азербайджанской делегации, руководимой Алимардан-беком Топчибашевым, Джейхун Гаджибейли уехал во Францию для участия в Версальской мирной конференции. Задача у миссии была одна - признание странами Азербайджанской Демократической Республики. В Париже наша делегация предъявила три меморандума: о независимости Азербайджана с описанием его границ и карту; об экономическом состоянии и финансах с экономической картой; об этническом составе населения страны с диаграммами и этнографической картой. Документы были подготовлены согласно всем стандартам, и в итоге 12 января 1920 года Верховный совет союзных держав единогласно принял решение о признании независимого Азербайджана. Для молодой страны открывались новые горизонты… Но случилась трагедия: в апреле 1920 года большевики взяли Баку. И дипломаты с документами, подтверждающими независимость республики, в один день превратились в политэмигрантов. АДР прекратила существование, Джейхун Гаджибейли не вернулся домой и до конца своей жизни жил в Париже. Здесь он развернул активную общественно-политическую деятельность по пропаганде истории и культуры Азербайджана.
Творческая деятельность в эмиграции
Многие стихотворения азербайджанских поэтов - Моллы Вели Видади, Сеида Набати, Гасымбека Закира и других, были переведены им на французский язык. Джейхун Гаджибейли является автором статей на различные филологические и литературоведческие темы, среди которых "Хафиз Ширази", "Жизнь Фирдоуси", "Азербайджанские поэтессы" и другие. Материалы печатались во многих французских журналах и газетах. Джейхун Гаджибейли также редактировал французское издание журнала "Кавказ" в Париже, стоял у истоков создания азербайджанской эмигрантской прессы в Европе, совместно с Абдуррахманом Фаталибейли-Дуденгинским издавал журнал "Азербайджан", посвященный истории страны и народа.
Он также публиковал материалы о советском тоталитаризме и антидемократичном режиме Сталина, о том, что СССР превратился в большой военный лагерь. Принимал непосредственное участие в создании азербайджанской редакции Радио "Свобода". В 1925 году был принят в "Золотое руно" Великой ложи Франции, созданной для выходцев с Кавказа.
Джейхун Гаджибейли является автором многих повестей и рассказов, научных трудов и статей, посвященных азербайджанской истории, языку и литературе, среди которых "Утро Гаджи Керима", "Бабек и древнее государство Арран", "История городов Баку и Барды", о творчестве поэтов Фирдоуси и Ширази. Одним из его ценных трудов, как уроженца Шуши, было исследование "Карабахский диалект и фольклор", изданное в 1934 году в Париже, в "Журнале двух миров". Этот же журнал поместил на своих страницах и два других его труда: "Из истории Азербайджана. Аббаскули Ага Бакиханов" и "Интеллектуальный потенциал в СССР".
Особое внимание Джейхуна Гаджибейли привлекали проблемы раскрепощения и равноправия женщин, их роли в общественной деятельности и социальной борьбе.
Судя по всему, в 1956 году, в период десталинизации Джейхун Гаджибейли сделал попытку вернуться в Азербайджан. Он написал работу "Интеллектуальный потенциал в СССР", в которой говорилось о борьбе Союза с клерикализмом. И через три года после этого Институт по изучению СССР в Мюнхене издал эту и другие работы Гаджибейли под общим названием "Антиисламская пропаганда и ее методы в Азербайджане". Кроме того, на момент написания тех материалов Гаджибейли было уже 65 - возраст, когда многие с тревогой думают о смерти на чужбине.
Однако в СССР, увы, не приняли эти "сигналы", работы его прошли для страны незамеченными. И Джейхуну Гаджибейли суждено было остаться на парижской земле навсегда - в тысячах километрах от родины, которую любил и о которой писал всю свою жизнь.
Скончался он в возрасте 71 года, 22 октября в 1962 году в Париже, похоронен на кладбище Сен-Клу. У Гаджибейли было два сына – Джейхун (1919–1941) и Тимучин (1921–1993).
Театральная деятельность – создание оперы "Лейли и Меджнун"
С самых юных лет Джейхуна и его брата Узеира Гаджибейли (на три года старше) влекло к музыке. Сама природа Карабаха, особенно его живописная столица Шуша, была полна романтизма и творческого вдохновения в области лирики и поэзии. Оба брата все время участвовали в музыкальных постановках и спектаклях и обладали хорошими вокальными данными. А 12 января 1908 года на сцене театра Гаджи Зейналабдина Тагиева произошло историческое событие - состоялась премьера оперы Узеира Гаджибейли "Лейли и Меджнун" – первая не только в Азербайджане, но и на всем Востоке, в чем была немалая заслуга Джейхуна Гаджибейли.
Из мемуаров Джейхуна Гаджибейли "Как была создана первая азербайджанская опера".
"Весной 1907 года мы принялись за работу. Обстановка была подходящая: мы с Узеиром жили одни в гостинице "Исламийе", а семья была в провинции с нашим старшим братом Зульфугаром. Мы обрабатывали текст, заимствуя лирические номера большей частью из Физули и "прицепляя" их к полному тексту, вырабатываемому нами самими. Для отдельных вокальных номеров мы подбирали жанр мугаматов (так, для отца Меджнуна - раст и чаргях, для самого Меджнуна - шикастеи фарс, баяты Шираз и Сегях и т. п.), таснифов, заимствуемых из народной музыки или же оригинальных мотивов.
Эти последние элементы перекладывались на ноты моим братом, который постепенно вводил полифонические тенденции для хорных выступлений. Известно, что наша музыка, да и вообще вся восточная музыка, не имела полифонии, довольствуясь лишь унисоном и октавой. Применение полифонии в дальнейшем было усовершенствовано моим братом, который, таким образом, является пионером этой важной реформы.
Среди редких друзей, которые были в курсе нашей инициативы, особенно было ценно участие, принимаемое Абдурахимбеком Ахвердовым, известным нашим драматургом. Он давал нам ценные советы, будучи сам знаком с европейской музыкой и нотной системой. Впоследствии он даже заменил однажды Узеира за пюпитром. Работа незаметно двигалась, и несколько месяцев спустя партитура была готова. Надо было подумать о постановке, подобрать оркестр, найти подходящих артистов.
Узеир организовал струнный оркестр из бывших своих коллег по семинарии. Усердными репетициями эти любители-скрипачи добились извлекать из своих инструментов настоящие звуки, отличавшиеся от первоначальных "пиликаний". Восточный оркестр состоял первоначально из одного тара, одной кяманчи и бубна. В дальнейшем Узеир организовал большой струнный оркестр из восточных инструментов с введением нотной системы. Что касается артистов, то вопрос оказался довольно сложным.
Для оперы надо было подыскать артистов с голосами. Таковых пока у нас не было. Были артисты драмы и комедии без всякого голоса, а искать настоящих певцов тоже было неудобно, так как никакой ханенде (певец) у нас не выступал на сцене, между тем как роль Меджнуна была не простая: нужна была и игра, и довольно сложная. Найти подходящую Лейли тоже был сложный вопрос - мусульманки в то время не выступали на сцене.
Наконец, после долгих поисков и консультаций с друзьями мы нашли Меджнуна в лице Мамедгусейна Сарабли, по профессии служащего городской управы, который обладал довольно приятным голосом и выступал уже несколько раз в драматических представлениях как любитель. Одним словом, умел держаться на сцене. Роль Лейли мы поручили нашему двоюродному брату, Ахмеду Беделбейли, тонкость талии и низкий рост коего с его тонким звучным голосом могли дать некоторую иллюзию женственности (конечно, он был переодет).
По настойчивой просьбе Узеира роль Ибн Салама, жениха Лейли, должен был исполнить я, хотя никакой предилекции не ощущал для игры на сцене. Для роли отца Меджнуна, наоборот, мы нашли весьма "живописную" личность - Мирзу Мухтара, старого учителя родом из Карабаха, отличного знатока мугаматов и сохранившего некоторые остатки своего когда-то богатого голоса. Это знакомство с мугаматами давало ему комплекс самоуверенности и важности. Эта черта, которой, на самом деле, бедный старик хотел прикрывать свою немощь, делала его капризным, щекотливым; часто во время исполнения своего номера на репетиции он "зарапортовывался" и ударялся в дебри нескончаемых рулад, пока доходил было до конца, но сейчас же пускался в новые нескончаемые импровизации.
Тарист "узун" Зейнал, человек тоже норовистый (недаром он считался одним из метких стрелков Карабаха), должен был вновь перебирать струны тогда, как он уже кончал, что его нервировало.
Он ему говорил с досадой: "Ай Мирза, гуртар дее!" (Мирза, перестань!)
На что тот возражал с сердцем: "Рахматлинин оглу, гоймарсан музикини тамам ейляим!" (Сын усопшего, дай мне, наконец, продолжить!)
Мирза Мухтар был, в общем, анекдотической личностью, и вид его вызывал только улыбки и комментарии. Нужно сказать, что Мирза Мухтар справился со своей ролью довольно сносно, до того, что роль эта осталась за ним и впоследствии. Его "отсебятина" на церемонии свадьбы Ибн-Салама и Лейли, когда он начал одну классическую мелодию на арабском языке, произвела на публику большое впечатление.
Роль отца Лейли была поручена молодому еще любителю Имрану Касумову, подрядчику по профессии, который принимал деятельное участие в нашей инициативе. Хотя он обладал страшно пронзительным голосом (потому-то он принимал к сердцу нашу антрепризу), но не вполне знакомый с законами восточной музыки, он иногда увлекался за счет мугамата и детонировал на высоких нотах.
Ахмед Агдамский (Лейли) и Г.Сарабский (Меджнун)
Хореография (балет) была поручена одному из моих школьных товарищей Бахраму Везирову, среднему из пяти братьев, про которых говорили: "Если бы у братьев Везировых голова была так же способна, как ноги, то они были бы первыми в Карабахе".
Во всяком случае импровизация Бахрама оказалась весьма удачной, и публика, никогда не имевшая возможность лицезреть арабские танцы, была в восторге. Надо ли сказать, что и сам балетмейстер никогда не видал арабских танцев.
С увеличением персонажей надо было подумать о подходящем помещении для репетиций, так как наша комната в гостинице не могла уже вмещать столько публики. Имран Касумов, "отец Лейли", предложил свой дом, содержавший большую залу, и мы организовали там ряд репетиций. Но старший брат Имрана Хаджи Касумов, человек старых взглядов, выражал большой скептицизм - все это ему казалось чуждым, странным. "Ничего из этого не выйдет", - повторял он, качая головой. Ему казалось - да и не одному ему - что мы домогаемся вступить в область недосягаемого, фантастичного, противоестественного, а то уже и предосудительного феномена, не улаживаемого с обычной мусульманской действительностью.
Репетиции все же шли то здесь, то там, где это нам удавалось. Вначале среди исполнителей был большой разнобой. Каждый желал отличиться в ущерб сценической дисциплине и точности исполнения. Особенно Мирза Мухтар оказался настоящим "енфант террибле".
Он заботился больше о своем престиже большого знатока, чем о заданиях партитуры. Что касается отца Лейли, Имрана Касумова, то он, не владея в достаточной степени сложными фортитурами восточной музыки, старался дополнить этот пробел неограниченной растяжимостью своего диапазона (он мог петь на три октавы), что приводило его фатально к частой детонации. Мы с Узеиром сравнивали его с норовистым конем, который, не дожидаясь понукивания седока, рвется с места, закусывая удила, и несется как стрела, рискуя каждую минуту опрокинуться в пропасть. Его муштровка стоила нам больших трудов.
Трудно было также научить хористов придерживаться стройности в исполнении своих номеров, а бойцов - были и таковые - не впадать в азарт и анархию во время сражения и сообразовывать свои удары с темпом музыки.
Надо отметить, что громадную часть всей этой муштровки выполнял мой брат Узеир. Иногда он засиживался до двух-трех часов ночи и с чисто ангельским терпением и упорством старался создать гармоничный ансамбль сценического музыкально-вокального исполнения. Я помогал ему в пределах моих возможностей.
Между тем наша инициатива введения на азербайджанскую сцену первой национальной оперы привлекла интерес и симпатию некоторых прогрессивных элементов (не говоря уже об Абдурахимбеке Ахвердове), объединившихся вокруг просветительского общества "Ниджат". Некоторые из его членов, убедившись в серьезности нашей затеи, стали принимать более близкое участие в судьбе первой национальной оперы.
Среди руководителей этого учреждения особенно деятельное участие в судьбе нашей инициативы принимал Исабек Ашурбеков, будучи одним из представителей известной своим влиянием и богатством семьи Ашурбековых. Тот же Исабек был меценатом, финансирующим газету "Иршад" под редакторством известного азербайджано-турецкого публициста и политического деятеля Ахмедбека Ага оглу.
По газете "Иршад", в которой мой брат Узеир являлся одним из главных сотрудников (и где я сам начал свою журналистскую деятельность), а Исабек был издателем, этот последний был с нами в дружеских отношениях и потому всячески старался помочь нам. Наконец, знаменательный день, или, скорее всего вечер, наступил. Все волновались и больше всех - авторы. Почти вся тяжесть падала на плечи Узеира, который до сих пор неутомимо проводил все репетиции с их трудностями. Я не помню, какое это было число и даже сезон, помню лишь год - 1908...
Узеир поднял дирижерскую палку, и представление началось при напряженном любопытстве публики, заполнившей театр Тагиева. Публика, обычно ведущая себя шумливо в театре, замолкла "герметически" на все протяжение представления, не смея даже аплодировать.
Заметны были лишь слезы, текущие из глаз особенно сентиментальных зрителей, и волнение во время категорического отказа отца Лейли выдать свою дочь за Меджнуна. Аплодисменты раздались лишь в конце спектакля, и сдержанная все время публика, наконец, выразила свое чувство удовлетворения и удовольствия перед невиданным еще спектаклем. Так началось и закончилось представление первой азербайджанской оперы в квази-любительской постановке".
В 1925 году Джейхун Гаджибейли и несколько его друзей организовали в парижском театре "Фемина" постановку оперетты его брата Узеира "Аршин мал алан". Она сильно отличалась от той, что нам знакома по старому фильму, так как Джейхун пользовался музыкой и либретто образца 1918 года, которые Узеир дважды в дальнейшем переделывал. Кроме того, многие фрагменты оперетты были восстановлены по памяти.
Возвращение потомков в Азербайджан
До 90-х годов имя Джейхуна Гаджибейли было не столь известно, так как он жил в эмиграции, все помнят, как к таким людям относились во времена СССР. Однако в 1990 году дипломат Рамиз Абуталыбов привёз в Баку личный архив Джейхуна Гаджибейли и передал его в Государственный архив литературы и искусства Азербайджана. В 1993 году в Баку было издано "Собрание сочинений" Джейхуна Гаджибейли. В марте 2019 года во Франции издана книга воспоминаний Тимучина Гаджибейли "La vie d’émigrés" ("Из жизни эмигрантов") – сына Джейхуна Гаджибейли. Рукописные воспоминания были найдены среди личных документов Тимучина Гаджибейли (1921-1993), к печати их подготовил его сын Бенджамин, внук Джейхуна Гаджибейли. В книге отражены воспоминания Тимучина об отце, о жизни и деятельности в Париже, в издание также вошли фотографии. Предисловие к книге написала супруга Тимучина – Паскаль Гаджибейли-Буше. Aвтор вступительного слова - общественный деятель, историк, известный дипломат, первый азербайджанец, принятый на службу в ЮНЕСКО, кавалер Ордена почетного легиона Рамиз Абуталыбов.
Предысторией создания книги стал визит в декабре 2018 года в Баку потомков Джейхуна Гаджибейли – его невестки Паскаль Гаджибейли-Буше и внука Бенджамина. Во время визита они посетили Аллею шехидов, почтив память шехидов, могилу Узеира Гаджибейли на Аллее почетного захоронения и Бакинскую музыкальную академию имени Узеира Гаджибейли. Поделились воспоминаниями со СМИ. Гостья отметила, что ее свекор Джейхун Гаджибейли умер в 1962 году, она никогда не была с ним знакома и знает о нем лишь по рассказам своего покойного мужа.
Паскаль Гаджибейли-Буше: "Я родилась в 1959 году в окрестностях Парижа. Я француженка. Высшее образование я получила в Сорбоннском университете, окончив факультет управления человеческими ресурсами. Долгое время я работала специалистом по кадровой политике, а теперь моя работа связана с финансовым администрированием в Европейском социальном фонде.
Впервые я встретила Тимучина в 1984 году, а в 1988 году мы поженились. В 1990 году на свет появился наш сын Бенджамин. Тимучин родился во французском городе Ницца. Он не владел азербайджанским языком. Впервые посетил Азербайджан в 1985 году. В 1993 году он умер. До меня Тимучин был женат, от первого брака у него один сын, зовут его Жан Клемент.
Мой покойный супруг всегда гордился своим родом Гаджибейли. Тимучин долгое время сотрудничал с Рамизом Абуталыбовым и передал ему документы о своем отце. После смерти моего супруга, я стала хранительницей истории семьи Гаджибейли, старалась сохранить ее для своего сына Бенджамина. Я помогла азербайджанцам создать в Париже Торговую палату, где также работала советником по связям с общественностью.
Я посещаю Баку в третий раз, последний раз была здесь более 10 лет назад. Баку - очень красивый город, где живут душевные люди. Баку процветает, это город, соединяющий традиции и современность. Очень приятно видеть такое развитие в стране. Кстати, мне очень понравилась азербайджанская кухня. Я знакома с музыкальным творчеством Узеира Гаджибейли, который как композитор объединил музыку Запада и Востока. Он многое сделал для того, чтобы мир узнал об азербайджанской музыке. Узеир Гаджибейли написал прекрасные произведения – музыкальную комедию "Аршин мал алан", грандиозную оперу "Кёроглу". Когда сын был ребенком, он вместе со мной ездил в Баку и читал перед Гейдаром Алиевым стихотворение "Азербайджан"".
Внуку Гаджибейли - Бенджамину на момент визита было 27 лет. Он учился в Лионе, изучал математику и компьютерные науки, затем получил магистерскую степень по экономике, окончив Парижский университет.
Бенджамин Гаджибейли: "Когда мне было три года, я потерял отца. Поэтому у меня мало воспоминаний, связанных с ним. Но я знаю все о своем роде из Азербайджана, об этом мне рассказали мама и мои азербайджанские друзья. Моя мать всегда поддерживала связь с родиной моего отца. Она мне многое рассказала об этой стране и о моем родственнике Узеире Гаджибейли, который является всемирно известным композитором, познакомила с его музыкой. Знаю еще то, что мой дед всю свою жизнь боролся за независимость Азербайджана. Я дважды бывал в Баку. В первый раз мы приехали в Баку в 2001 году по приглашению Гейдара Алиева и при поддержке Госкомитета по работе с диаспорой. Во второй раз приехал в Азербайджан, когда мне было 15 лет. Оба раза я получил удовольствие от поездок. Стараюсь изучать азербайджанскую культуру. Очень рад, что вновь ступил на землю своих предков. Эта страна для меня имеет особое значение, потому что отсюда родом мои корни и я знаю, что моя фамилия очень известна и почитаема в Азербайджане, поэтому чувствую большую ответственность".
Именем Джейхуна Гаджибейли названа одна из улиц города Баку.
(Автор: Вугар Иманов Редактор: Наталья Кочнева)
