АМИ Trend представляет первую часть публикации уникального архива Народного писателя Азербайджана Эльмиры Ахундовой, у которой хранятся эксклюзивные воспоминания людей, которым довелось работать с Общенациональным лидером Гейдаром Алиевым. Э. Ахундова в свое время побеседовала с Александром Ивановым - руководителем личной охраны Гейдара Алиевича Алиева в 70-80 гг. ХХ века. Затем А. Иванов работал в Москве, а с 2005 года возглавлял агентство "Интерфакс-Азербайджан".
А. Иванов скончался около 5 лет назад, 21 декабря 2017 года. Полагаем, что сегодня, в День памяти Гейдара Алиева, его воспоминания об Общенациональном лидере как никогда актуальны и поучительны.
Эльмира Ахундова - Александр Алексеевич, с какого года вы стали работать в охране 1-го секретаря ЦК КП Азербайджана?
Александр Иванов - Со 2 мая 1979 года. До этого я работал в оперативном отделе КГБ. Историю передачи моего личного дела в ЦК, а потом и непосредственно на стол Гейдара Алиевича я не знаю. Наше подразделение называлось Девятое отделение при пятом отделе КГБ Азербайджанской Республики. Это подразделение, которое занималось личной безопасностью кандидата в члены Политбюро. То есть Гейдара Алиевича. Нас было три сотрудника от КГБ и водительский персонал по линии ЦК.
Э.А. - Объясните, как была организована ваша Служба? И как было раньше?
А.И. – Раньше это была служба в компетенции Комитета госбезопасности союзных республик, над которыми стоял КГБ СССР, само собой, и плюс девятое управление КГБ СССР. Но, так как в Баку не было этой большой системы, то при пятом отделе, сейчас его называют идеологический отдел, была группа - девятое отделение, которое занималось личной безопасностью первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана.
Э.А. - И что, в охране было всего три человека?
А.И. - Ну, раньше мы особо не шиковали, все было очень скромно. Начальником отделения был Намик Тагизаде. Он уже умер. 1923 года рождения, ровесник Гейдара Алиевича. Он еще с Имамом Мустафаевым работал.
Нас было трое. Три офицера. Мы занимались личной охраной вдвоем - начальник и его заместитель. Я как зам проходил. А третьим был комендант, который занимался хозяйственными вопросами.
Э.А. - Получается, что Первого секретаря ЦК охраняли всего два человека?
А.И. – Да, первого секретаря лично охраняли два человека. Но при проведении всех массовых мероприятий по линии КГБ спускался план. Будь то во Дворце имени В.Ленина, или в театре Оперы и балета. Каждый раз выделялась новая группа, которая занималась всем. Сейчас структура изменилась. Тогда постоянной группой, как нынешнее управление охраны, располагало только девятое управление КГБ СССР. Это была отдельная структура, отдельное управление с огромным штатом, начиная от автомобилей, кончая уборочной техникой на госдачах.
Э.А. - В республиках, значит, было по-другому.
А.И. - Да, поэтому мы работали сутки. Я - сутки, Намик - сутки. А если были какие-то мероприятия, а у Гейдара Алиевича это было постоянно, то меня дома не видели. Постоянно были поездки по районам - хлопок, виноград, какие-нибудь культурные, зрелищные, массовые мероприятия. На эти мероприятия мы выходили вдвоем. Вне зависимости от того, что я сегодня сменился. Если вечером Гейдар Алиевич будет в Театре оперы и балета, значит, я еду туда заранее, проверяю наряд, который выделил КГБ по своему плану: кто на входе, кто в зале, кто на контроле, кто на дороге. Изучаю всю ситуацию и докладываю начальнику. Если я на смене в ЦК сижу, мне докладывает мой же начальник, мол, Саша все готово. Мы как бы взаимно дополняли друг друга. Нам были приданы подразделения. Вот сейчас - структура Госохраны, ее аналог в Москве - ФСО – федеральная служба охраны. У нас тогда было подразделение МВД - Отдел по охране работников Совпарторганов. Они охраняли ЦК, Совмин.
Э.А. – А у кого-нибудь еще из руководства были личные телохранители?
А.И. - Нет, ни у кого, кроме Гейдара Алиевича. Когда же он стал кандидатом в члены Политбюро, соответственно структура, здесь в Баку, стала иная, уже больше людей стало и подразделение расширилось.
Э.А. - Но сотрудники из КГБ каждый раз менялись?
А.И. - Мы старались какой-то костяк держать, потому что постоянно были поездки по районам. Мы возвращались из виноградарческих районов и уезжали в хлопководческие. Структура была такова. Допустим, Гейдар Алиевич едет по маршруту Баку - Газах. Я уезжал за сутки до этого. Намик был человеком пожилым, ему тяжело было в машине целый день. У нас своя машина была – ЗИЛ-117. Не полагались на машины, которые предоставляли секретари райкомов партий. Я с бригадой, начальник ГАИ республики, ведь трасса его. Я ехал с основной машиной Гейдара Алиевича, с водителем и - хвостовая машина. Из Баку мы выезжали с утра накануне, ведь до Газаха надо доехать. И когда Гейдар Алиевич выйдет из поезда, предоставить ему его машину.
А он следующим вечером выезжает. К восьми утра поезд подходит к станции, а я уже жду с готовой машиной, чистой, вымытой. Накануне, приехав в Газах, я успевал изучить маршрут - колхозы, совхозы, Дворец культуры, где будет проходить совещание. Изучал всю обстановку. Выставляли сотрудников территориальных отделов КГБ. Кроме того, я с собой привозил человек четыре-пять, тот самый костяк из пятого отдела.
Э.А. – Как произошло ваше назначение?
А.И. - Первого мая 1979 года я был в составе оперативно-следственной группы, дежурный по КГБ. Председатель КГБ Виталий Сергеевич Красильников ездил на демонстрацию на площадь Ленина. Он в свое время был заместителем Гейдара Алиевича, а когда тот стал первым секретарем, занял пост председателя. И вот 1 мая Красильников звонит из машины ответственному дежурному - Максуду Алиевичу Мамедову и говорит: «После демонстрации все меняйтесь. Все свободны, кроме Иванова. Иванов пусть зайдет ко мне». Представляете, как я изнервничался, пока шла демонстрация - зачем я понадобился председателю. Закончилась демонстрация, приехал председатель в Комитет, поднимается к себе на второй этаж, поздравляет всех с праздником, а мне говорит: «Зайди». Захожу, он садится не за свой стол, а рядом, на приставной. Сел он со мной рядом и говорит: «В общем, Саша, твоего мнения не спрашиваю, идешь с завтрашнего дня в распоряжение Тагизаде». Я сразу все понял. Спрашиваю у Виталия Сергеевича: «А как получилось, что именно меня назначили?» Он говорит: «Не знаю. Гейдар Алиевич сам приказал направить тебя». Вот так я попал на эту работу.
Э.А. – И как произошло первое личное знакомство «с охраняемым объектом»?
А.И. – Как требовала субординация, я позвонил Тагизаде. Говорю, мол, Намик Гусейнович, такая ситуация: мне приказали завтра прибыть в ваше распоряжение. Он отвечает: «Завтра выходной день, мы попозже приедем на работу, ты подъезжай к ЦК часам к одиннадцати-двенадцати, тебя встретят и, когда мы приедем, проведут к Гейдару Алиевичу». Ну, в указанное время я прибыл к зданию ЦК. Кабинет Гейдара Алиевича был на четвертом этаже. Вход в его подъезд был со двора налево. Совмин тоже находился в этом здании. Я доложил, меня привели к Намику на четвертый этаж в приемную к Гейдару Алиевичу. Я нервничаю, конечно. Мы тогда еще лично знакомы не были. В приемной - помощник Рафаэль Аллахвердиев и Намик Тагизаде. На Рафаэле лежал большой круг обязанностей. Готовил все московские материалы, когда ездили в командировку в Москву, Рафаэль ездил с ним и сразу в постпредство. Все материалы Политбюро проходили только через Рафаэля. Он все принимал, готовил материалы и все докладывал Гейдару Алиевичу. Короче, ввели меня в его кабинет.
Э.А. – Вы хорошо запомнили эту первую встречу?
А.И. - Как можно это забыть. Он действительно был моим кумиром. Я с детства мечтал стать чекистом. Это сейчас все чекистов ругают. А я добивался этого и стал им. Никогда не забуду свой первый с ним разговор, когда он меня в свою команду брал. Усадил напротив, поздоровался. И стал подробно расспрашивать, как будто он мое личное дело наизусть выучил. Про родственников спрашивал. Даже о сестры жены спросил и о ее муже, которые в Ленинграде жили. «Как там Гриша?» И ведь не знает его, только из материалов личного дела узнал. Вот тогда я понял, какая у него феноменальная память. Он изучил весь мой послужной список. Говорит: «Начинаем работать». И пошли его наставления. «Ты, наверное, знаешь стиль моей работы, мои требования, ты ведь кадровый чекист?» Ну, я ответил, что эпизодически привлекался на мероприятия, связанные с обеспечением его безопасности. «Так вот: чтобы я никогда не слышал, что ты знаком с каким-то завмагом, что ты используешь близость с первым секретарем для решения своих материальных проблем, заходишь в универмаг через черный ход. Наше кредо – преданность и порядочность». Это было единственное, на чем он заострил внимание. О профессиональной деятельности почти ничего не говорил, наверное, понимал, что, раз к нему прикрепляют офицера КГБ, наверное, с ним провели соответствующий инструктаж. Он говорил только о моральных качествах. И вот по поводу этих моральных качеств есть у меня уникальнейший пример.
Это было приблизительно в 1980 году. Ехали мы из Сабирабада. Был какой-то дальний маршрут. Сабирабад был последним пунктом. Обыкновенно он уезжал вглубь республики на поезде. Днем до обеда - поездки по колхозам, полям, угодьям, затем обедал, а после обеда - районное совещание во Дворце культуры. Мы же в это время - на машинах. Из клуба он уже потом не выходил. Сначала там проходило районное совещание, а потом зональное. А я на машине заранее уезжал, допустим, из Шамхора в Сабирабад, чтобы к утру встретить его поезд. Бывали большие перегоны, ночью ехали.
Маршрут всегда составлялся так, чтобы постепенно приближаться к Баку и обратно вернуться на машинах. Туда он ехал на поезде. Скажем, районное и зональное совещание в Шамхоре. В 8 утра он приезжает в Шамхор. До часа, двух посещает колхозы, совхозы этого района. Здесь проводит районное совещание. Сюда же съезжаются председатели колхозов, руководители районов. Это длилось примерно с 2 до 5-6 часов. С ним выезжали члены Совмина, Верховного Совета, второй секретарь. К 6-ти они опять собираются в Шамхор, в этот клуб, вместе с первыми секретарями этой зоны. И теперь уже проходит зональное совещание. С 6 часов это могло продолжаться и до 12 и до часа ночи. Когда начиналось районное совещание, допустим, в том же Шамхоре, я с бригадой КГБ, МВД, все сопровождающие из Шамхора едем в Сабирабад. Заранее, пустыми. Потому что по программе это его следующий пункт маршрута. Это такой своеобразный выстрел, так он почти всю республику охватывал. Ночевал он в поезде. В Шамхоре, допустим, садится в поезд, спит и переезжает в Сабирабад. А к 8 часам мы его уже ждем. Он, как правило, приезжал утром. В 8 утра обязательно, если надо было, ускоряли движение поезда. В Сабирабаде – такие же мероприятия, потом трассу перекрывали, и мы на машинах возвращались в Баку. Это было проще и быстрее, потому что на следующий день он должен рано утром выехать на работу.
Э.А. - Однако вернемся к разговору о моральных качествах.
А.И. - Ехали мы значит из Сабирабада, возвращались после зонального совещания. Шофера, Толика, как только начинается районное совещание, мы отправляли в гостевой дом райкома партии, чтобы он поспал немного, машину подготовил. Потому что мы и в час ночи завершали работу, и в два ночи. И вот, значит, отправили мы Анатолия в гостиницу, он отдохнул. Подает машину. У нас для поездок по районам был пятиместный ЗИЛ-117. По Баку он на ЗИЛ-115 ездил – это такой лимузин, а 117 – покороче, пятиместный. Выехали за город, Гейдар Алиевич спрашивает: «Саша, сколько ехать?» А мы каждый его маршрут по секундам изучили. «2 часа 20 минут», отвечаю. «Ну, давай меняться, я немножко покемарю». Он садился на заднее сидение. «Покемарю» – словечко Зарифы Азизовны, и он это слово подхватил. Остановили машину. Он выходит и вдруг спрашивает: «Попить у нас есть что-нибудь?» А мы в багажнике всегда возили термос с чаем, сумку-холодильник: там боржоми, вода минеральная и несколько свежих бутербродов. Он почти никогда этим не пользовался. Я отвечаю: «Чай есть, боржоми. Что хотите?» Он попросил боржоми. ЗИЛ – «крутая» машина: багажник открывался из салона. Толик рычаг нажал, крышка поднялась. Мы стоим у багажника вдвоем с Гейдаром Алиевичем. Смотрим, лежат наша сумка-холодильник и два арбуза. Он спрашивает меня: «Твои арбузы?» А я же с ним был целый день, не отходил никуда. Молчу. Толик выходит: «Это мои». – «Где ты взял?» - «Купил». Он аж лицом посерел: «Ах, ты еще мне врать будешь?». Спрашивает меня: «У нас есть другой водитель в колонне?». «Нет, - отвечаю, - у нас всего один водитель». Мы ехали до Загульбы 2 часа 20 минут. И все это время Гейдар Алиевич ругал Анатолия. «Ты, - говорит, - подумал о том, что из-за этих двух арбузов на Алиева два вагона арбузов списали?». Я уже сам нервничаю, парень переживает, дорога длинная. Он с Толиком работал, еще когда тот служил солдатом в погранвойсках и его прикрепили к КГБ. Гейдар Алиевич тогда, кажется, заместителем начальника отдела был. С тех пор держал Толика при себе. А из-за этих проклятых арбузов едва не уволил. Он терпеть не мог ни подарков, ни, как сейчас говорят, халявы. Если что-то надо, лучше прийти и сказать. У нас никогда не было личных машин, да мы и не мечтали об этом. Он был противником всяких излишеств. Уже работая в Москве, заставлял меня брать квитанции в гостинице, чеки за питание. Вот такой он был человек.
В общем, ругает он Толика всю дорогу: «Как ты мог их взять? У кого взял?» А тот ведь вначале ответил, что купил. Ну, кто же шоферу Гейдара Алиева арбузы продаст? Явно, где-то взял на халяву. Приехали мы в Загульбу. Гейдар Алиевич выходит из машины мрачнее тучи. Зарифа Азизовна его встречает, он с ней едва здоровается, отходит в сторону. Говорит мне: «Отправляй его в Баку, завтра скажи Юсифзаде, пусть его увольняет». Представляете, из-за двух арбузов! Зарифа Азизовна шепчет: «Толик, уезжай ты отсюда от греха подальше».
Через неделю Гейдар Алиевич перегорел вроде, да и Зарифа ханым помогла. Представляете? Из-за двух арбузов чуть не уволил человека из органов. А ведь Толик - Анатолий Кушнирук - уже был тогда офицером КГБ. И возил его без малого 20 лет...
Продолжение следует