Стоит услышать красивый, интеллигентный, бархатный тембр Игоря Кириллова, как ты возвращаешься на много лет назад, в те времена, которые кажутся сейчас безоблачными и счастливыми уже хотя бы потому, что прошли. В нынешнем году у народного артиста СССР, лауреата Государственной премии три юбилея: собственное 75-летие, полвека с момента зачисления в штат телевидения и первого выхода в эфир. В интервью www он вспомнил не только азербайджанцев на рынке, но и нашего соотечественника, первого заместителя председателя Комитета по телевидению и радиовещанию Энвер Мамедова. Приводим отрывки из этого интервью.-Игорь Леонидович, почему в наши времена так низко пало мастерство телевизионных ведущих?- А иначе и быть не может, ведь к эфиру допускаются совершенно непрофессиональные люди. Для того чтобы подготовить телеведущего, особенно для телевидения, нужно минимум три-четыре года, а в современных так называемых телеинститутах и на курсах на это отпускается всего год, да и то не календарный, а учебный. То есть через девять месяцев человеку выдается диплом, удостоверяющий, что он - ведущий. Конечно, это, уж извините за выражение, туфта.
- Так и результаты были налицо. А сейчас у некоторых ведущих во рту такая каша, что не всегда поймешь, о чем они говорят.- Потерян темпоритм русской речи. Такое ощущение, что у ведущей что-то не в порядке с животом (может, огурец съела и молоком запила?) и она очень торопится в туалет - так и тянет предложить ей "мезим". А у нас темпоритм был определенный, потому что мы знали: нас смотрят и слушают люди, которые плохо знают русский язык, - например, в среднеазиатских и прибалтийских республиках. Да и в российской глубинке плохо усваивали смысл, если темп речи превышал 12-14 строчек в минуту. А сейчас гонят по 20 строчек, в результате получается абракадабра. Нельзя просто так пробалтывать текст. Я уже не говорю о подаче. Сейчас ведь сплошь и рядом нарушается одно из главных правил: ни в коем случае нельзя начинать программы новостей с негатива, еще и постоянно подчеркивать его! У людей создается впечатление, что мы живем если и не в эпоху Апокалипсиса, то в самый его канун. На рынке, где я обычно покупаю продукты, меня узнал один азербайджанец и спрашивает: "Слюшай, пачему по тэлэвизору так плехо русский гаварят?". Я ему объяснил, что уже и отношения к этому не имею, но меня его замечание задело. "Ему-то, - думаю, какое дело?! Ратует за язык, на котором сам еле-еле говорит". А потом я понял: они же все учили русский по телевизору! Для них восприятие языка на слух было лучшей школой. Да, они говорили с акцентом, но правильно подбирали слова и грамотно строили фразы. А теперь учиться не у кого.- Всегда ли ваша личная оценка тех или иных событий совпадала с официальной точкой зрения?- Конечно, нет, но мы не могли открыто демонстрировать свое несогласие. Да и не очень хотелось это делать - не могу же я на работе все время душевным стриптизом заниматься. Например, когда ввели войска в Афганистан, мы понимали, что ни к чему хорошему это не приведет (хотя всего ужаса, конечно, и представить себе не могли), но никто не смел прямо об этом сказать. Нашелся только один такой человек - наш замечательный политический обозреватель Александр Бовин, который, к сожалению, недавно ушел из жизни. Он высказал свою точку зрения, которая была резко отрицательной. Его тогда сразу же выгнали с телевидения, из "Известий", где он работал, тоже уволили на какое-то время. Потом, правда, вернули, восстановили в должности. После того как его реабилитировали, он обязан был текст каждой своей программы визировать у первого заместителя председателя Комитета по телевидению и радиовещанию Мамедова и читать его с суфлера, хотя раньше Бовин никогда им не пользовался. Перед первым выходом в эфир он записал семь (!) вариантов выступления и ни в одном не повторился. Его лексикон был настолько богат, что позволял одну и ту же мысль высказать по-разному. Режиссер принесла Мамедову эти записи и в растерянности сказала: "Даже не знаю, какой выбрать". Энвер Назимович (кстати, мудрейший был человек) с удовольствием прочитал все семь вариантов и сказал: "Любой берите, не прогадаете!"