Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости
20 лет назад, 29 декабря 1989 года, к власти в Чехословакии пришли два человека-символа - Александр Дубчек, символ социализма с человеческим лицом, и Вацлав Гавел, символ непримиримой борьбы с социализмом. Их свела вместе ирония исторической судьбы.
Трудно найти двух других людей с такими несовместимыми биографиями. Как писал Пушкин, "лед и пламень не столь различны меж собой". Один - сын, внук и правнук отъявленных капиталистов, драматург, эссеист, искусствовед, эстет и богема. Другой - сын столяра, ученик слесаря и партийный работник.
Один - классический диссидент, "интеллигент в шляпе", почти всю сознательную жизнь боролся с системой и, в конце концов, преуспел. Другой - часть этой системы, старался улучшить ее изнутри, однако потерпел поражение. Правда, благодаря успеху диссидента Гавела в результате нашлось место в верхах и для бывшего партработника Дубчека, и даже более того - его возвращение стало триумфальным. Вот уж воистину - поражение от победы невозможно отличить.
Кстати, Гавел тоже далеко не сразу стал победителем. Его личной виктории на гребне знаменитой "бархатной революции" предшествовала долгая, мучительная, рискованная борьба, настоящая война личности с государством. И государство эту социально чуждую личность не жалело, прессовало по полной программе: четыре тюремных срока, обвинения в нападении на госслужащего, в попытке свержения, в подрывной деятельности. Окончательно, в последний раз он вышел из тюрьмы всего лишь за полгода до того, как его избрали президентом.
С Дубчеком, как социально близким, государство обходилось по щадящей. После вторжения советской армии и удушения "Пражской весны" 1968 года его даже не сразу сняли с должности первого секретаря ЦК КПЧ. Когда же, наконец, сняли, то сперва отправили на год послом и лишь спустя два года исключили из партии. Но и тогда без работы не оставили - назначили директором одного из лесничеств в Словакии.
Диссидента Гавела ни на какую работу не брали, ему приходилось жить на гонорары за публикации и постановки пьес за пределами Чехословакии, так как на родине его, естественно, не ставили и не публиковали.
Сколь бы различными ни были эти две фигуры, именно они обозначили переход родной страны от неудачного социалистического эксперимента обратно к капитализму. Вполне возможно, что Александру Дубчеку, коммунисту с 50-летним стажем - в компартию он вступил еще в 1939 году - такой переход не нравился. Но он повел себя, как настоящий политик. Конечно, на своей символической должности спикера парламента он не мог повлиять или помешать. Однако и не пытался. А в ноябре 1992 года трагически погиб в автокатастрофе. До распада Чехословакии он не дожил.
А Вацлав Гавел двадцать лет назад нашел свое настоящее место. Исполнил истинное предназначение. Его совершенно напрасно воспринимают как художника, чуть ли не случайно вознесенного на вершину власти. На самом деле он - прирожденный политик. Вот только в условиях социалистической системы никак не мог себя реализовать. Оттого и пошел в диссиденты, а драматургия стала для него своеобразным способом сублимации - замещения политической деятельности. Недаром он так ничего нового и не написал после того, как стал президентом, сначала Чехословакии, затем - Чехии.
В период распада своей страны Гавел на время отошел в сторону. Реальной работой по разъединению республик занимались два премьер-министра - Вацлав Клаус и Владимир Мечиар. Строго говоря, это глава правительства обладал и обладает реальной властью в стране с первых дней "бархатной революции". А президент не столько управлял, сколько был символом власти, как это происходит во всех парламентских республиках.
Но в то же время Гавел не ограничивался ролью символа наподобие английской королевы или других европейских монархов. Он продолжал непримиримую борьбу с "родимыми пятнами социализма". Парадоксальным образом совмещал функции президента и диссидента.
Именно Гавелу чехи обязаны свирепой люстрацией - Законом о незаконности коммунистического режима, принятого парламентом в 1991 году. Под действие закона попали 140 тысяч граждан Чехословакии, которых безжалостно увольняли и изгоняли с любой работы, связанной с государственными структурами. Тем, кто после распада оказался в Словакии, повезло больше, так как там люстрация была отменена. А граждане Чехии страдают до сих пор.
Забавно, что закон о люстрации едва не ударил бумерангом по его главному идеологу и инициатору. Борцы с "коммунистической заразой" обнаружили материалы допроса Вацлава Гавела, по результатам которого сотрудник госбезопасности делал вывод, что драматург-диссидент является "возможным кандидатом на сотрудничество". Можно себе представить, сколько таких "кандидатов неведомо для себя" пострадало от неистовых люстраторов.
Десять лет Гавел был чешским президентом, после чего ушел на заслуженный отдых. Но он как был, так по сей день и остается непримиримым диссидентом. Борется с "призраком коммунизма", который чудится ему в действиях Российской Федерации. Вот характерная цитата из его недавнего интервью: "Русские хотят - и это видно - чтобы страны Центральной Европы подпали под их влияние. Они хотят решать, вступать нам в ЕС или НАТО или не вступать. Они хотят, чтобы мы на все спрашивали у них разрешения".
Ну что ж, заслуженный диссидент имеет право на снисходительное отношение к его высказываниям. Всё что мог он уже совершил. Сегодня политику в Чехии делают другие, не столь темпераментные люди.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции информационного агентства Trend