В 2023 году, который распоряжением Президента
Азербайджана объявлен «годом Гейдара Алиева», мы начинаем
публикацию уникальных бесед Народного писателя Азербайджана Эльмиры
Ахундовой с родными и близкими, соратниками, сослуживцами
общенационального лидера.
На протяжении 15 лет, пока шла работа над
многотомником «Гейдар Алиев. Личность и эпоха», Эльмира ханум
общалась с огромным кругом людей. Сегодня в ее архиве – около 150
интервью и бесед, которые представляют исключительную ценность для
нашей истории. Особенно если учесть тот печальный факт, что
большинства этих людей уже нет в живых. И их бесценные воспоминания
о Гейдаре Алиеве сохранились только на бумаге.
Публикация материалов, любезно предоставленных нам народным
писателем, будет продолжаться весь 2023 год.
Эльмира Ахундова - Что происходило в конце 60-х – начале 70-х годов ХХ века в азербайджанской литературе с точки зрения появления в этой литературе мощной диссидентской, но официально разрешенной ветви? Считаете ли вы, что в отличие от той ситуации, которая сложилась в российском литературном пространстве, у нас художники, писатели и прочие деятели культуры имели большую творческую свободу. Или это было не так?
Анар - Безусловно, это было так. И это было связано, конечно, с Гейдаром Алиевым. Когда Гейдара Алиева назначили первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана? В 1969 году. В августе 1968 года советские танки вошли в Чехословакию. И была угроза (это обсуждалось на Политбюро), что и в союзных республиках могут проявиться националистические тенденции, которые чреваты какими-то центробежными тенденциями. Гейдара Алиева как доверенное лицо, прошедшее школу КГБ, назначили первым секретарем ЦК именно и в первую очередь для того, чтобы пресекать подобные националистические тенденции. Это мое личное мнение. Помню, один московский журналист по фамилии Оганов после утверждения Алиева в одной компании сказал азербайджанцам: «Как жестоко с вами поступили!»
Тогда в коррупции погряз весь СССР. В июле его назначили, а в августе он на пленуме выступил с большой критической речью. Незадолго до этого вышли в печати мои сатирические рассказы «Молла Насреддин-66». Меня на пленуме не было, но слышавшие доклад говорили мне потом, что Алиев «выступал в унисон с твоими рассказами, обличая те же негативные явления и процессы».
И эту тенденцию он продолжал все время, то есть он поддерживал именно те произведения, которые бичевали негативные явления. Почему он поддержал пьесу «Лето в городе»? Она выражала писательское неприятие протекционизма, кумовства в высших школах, взяточничества в области медицины и права. У меня был заключен договор с Минкультуры, наш известный режиссер Тофик Кязимов уже репетировал с актерами. Перед премьерой Главлит уперся, мол, это антисоветская пьеса, ее нельзя показывать… Тогда завотделом культуры ЦК Азад Шарифов действительно помог, «надавил» на Главлит. Пьесу со скрипом разрешили. После премьеры Мирза Ибрагимов в газете «Коммунист» написал восторженную статью о пьесе и Гюльрух Алибейли в «Бакинском рабочем».
Через несколько дней мне сказали, что Гейдар Алиев хочет прийти на спектакль. С ним пожаловали все министры, руководители союзов и пр. Я сидел у худрука, смотрел оттуда в зал, вижу – реакция вроде нормальная. Спектакль закончился, и тогда впервые Гейдар Алиев вышел на сцену, прошел за кулисы. Он начал хвалить пьесу. Сказал, что прочел в «Коммунисте» и «Бакрабочем» статьи Мирзы Ибрагимова и Гюльрух ханум, заинтересовался и решил сам посмотреть, потому что были «разные мнения». Вижу, говорит, что пьеса своевременная, надо ее обязательно поставить и в русском театре, и совместно с «Мосфильмом» снять двухсерийный фильм, а также поощрить актеров. У кого квартирные вопросы? Ему сказали: у Шафиги Мамедовой, у Гасанаги Турабова и у Самандара Рзаева. Хорошо, этим троим актерам дадим квартиру, сказал Гейдар Алиев.
После этого начались аншлаги, мои встречи в вузах со студенческой молодежью и пр.
Э.А. – И все же, партаппаратчики вас все время «доставали», мне рассказывали, что каждый номер журнала «Гобустан», главным редактором которого вы являлись, приходилось пробивать чуть ли не с боем.
Анар – Да, это интересная история. Между прочим, поддержку Гейдара Алиева мы всегда незримо ощущали.
Э.А. – Расскажите об этом подробнее, для молодых читателей, живущих в бесцензурном пространстве, это будет поучительно.
Анар - История журнала такова: в 60-е годы ХХ века издавался альманах «Azərbaycan incəsənəti» («Искусство Азербайджана»), правда, вышло всего три номера под редакцией известного театрального деятеля, режиссера Мехти Мамедова. Потом выпуск альманаха был приостановлен. В 1968 году секретарь ЦК по идеологии Джафар Джафаров предложил мне возглавить журнал. Я согласился, только предложил, чтобы журнал назывался «Гобустан». Это сегодня все знают, что Гобустан - древнейший археологический заповедник, уникальное богатство азербайджанского народа, где в наскальных рисунках древние люди изобразили истоки различных видов ремесел и искусства. А тогда это слово мало что говорило рядовому обывателю. Джафару Джафарову удалось провести через Бюро ЦК и принять решение о переименовании альманаха. Первый номер вышел в 1969 году. С тех пор началась его нелегкая жизнь.
Без ложной скромности хочу сказать, что альманах был совершенно новым явлением в духовной жизни постсталинского общества. Он стал детищем талантливой поросли азербайджанских «шестидесятников». В нем все было ново и необычно, начиная от художественного оформления – далекого от строгого официоза, яркого, нестандартного. Обложку украшали средневековые азербайджанские миниатюры, карикатуры из журнала «Молла Насреддин», картины современных художников Джавада Мирджавадова, Микаила Абдуллаева, Таира Салахова, Расима Бабаева. Но наряду с этим, обложка знакомила читателей и с произведениями художников итальянского Возрождения, и с японскими гравюрами, и с графикой Пикассо. Это, конечно, вызывало непонимание.
Еще более партийных чиновников раздражало содержание альманаха, стремление выйти за провинциальные рамки. Мы рассказывали в журнале и о Пикассо, и о Чаплине, о Стравинском, о поэзии Южного Азербайджана, о современном искусстве Турции и других тюркоязычных народов. Гостями издания были казахский художник, киргизское кино, татарская музыка, памятники Тувы и т. д. При этом альманах был абсолютно деидеологизированным. Коллектив «Гобустана» реанимировал забытые имена видных представителей отечественной интеллигенции, деятельность которых приходилась на дореволюционные годы или годы существования Азербайджанской Демократической Республики. Все это давало блюстителям коммунистической идеологии повод обвинять нас в пантюркизме.
Дело доходило до абсурда. К годовщине апрельской революции я поместил на обложке картину Тогрула Садыхзаде «Нариманов, Киров, Орджоникидзе и Микоян». Даниил Гулиев срочно вызвал нас в ЦК. Оказывается, на этом портрете, который художник, кстати, уже демонстрировал на выставках, Нариманов идет чуть впереди своих соратников по партии. «Что это такое? Почему он впереди? За это бы вас посадили в 1937 году». Тогрул огрызнулся: «За это нас достаточно сажали». Он сын Сейида Гусейна и Гюльсум ханум, и отца и мать его репрессировали. Даниил Гулиев настаивает: «Вы должны сменить обложку, заменить другим рисунком». А вышел только сигнальный экземпляр. Но тут и я пошел на демагогию: «Не могу. Я не смогу рабочим типографии объяснить, почему мы четырех революционеров снимаем с обложки в канун праздника революции».
Или у нас в журнале шли статьи Эльтурана. Даниил Гулиев ругает нас: «Что это такое, как вы допустили? Разве можно так подписываться?» - «Но это же его имя!» - «Вы должны были сказать!». - «Чтобы он поменял свое имя?» - «Пусть меняет!».
Джафар Джафаров как-то рассказал мне: второй секретарь ЦК Сергей Козлов спросил его, правда ли, что «Гобустан» выходит на турецком языке? В альманахе использовались отдельные слова из турецкого языка, однако наверх шла информация о том, что в журнале идет целенаправленная протурецкая идеологическая пропаганда.
Хотя мы чаще использовали в своих статьях слова чисто азербайджанского происхождения, которые просто редко употреблялись в то время или были заменены синонимами из арабского, персидского языков. Например, вместо «müvəffəqiyyət» («успех») чаще употребляли слово «uğur», вместо «nümunə» («образец») - «örnək», вместо «müqəddimə» - «ön söz», вместо «əsr» («век») – «yüz il».
Кроме того, в азербайджанском языке было очень мало терминов по искусствоведению, скажем, по станковой живописи, балету, симфонической музыке, то есть всему тому, что пришло в нашу культуру уже в ХХ веке. Поэтому мы были вынуждены заниматься словотворчеством, искать какие-то новые слова. Сейчас мы используем эти слова в своем повседневном лексиконе: «çağdaş», «önəmli», «öncə». А тогда они впервые появились на страницах альманаха «Гобустан». И эту тенденцию стали выдавать за пантюркизм.
Э.А. – В вашем отношении какие-то оргвыводы делались? Например, было ли такое, чтобы номер задерживали или вовсе изымали из печати?
Анар – Такого не припомню, однако «доносов» на нас наверх отправлялось достаточно. Дошло до того, что слух об «оппозиционном» азербайджанском журнале дошел до Москвы, и Капитонов, секретарь ЦК КПСС, на каком-то совещании сказал, что в Азербайджане выпускают «националистический журнал под названием “Гобустан”». Ну, и секретарь ЦК КП Азербайджана по идеологии Даниил Гулиев сыграл во всех этих процессах негативную роль.
Выступает он в Доме актеров на съезде журналистов. Я пришел с опозданием, стою в фойе, мне говорят: «Даниил Пириевич опять по тебе “прошелся”. Он сказал, обращаясь к приехавшему из Москвы на съезд корреспонденту “Комсомольской правды” Василию Пескову: “Товарищ Песков, в Москве очень часто публикуют молодого прозаика Анара. И совершенно напрасно. Вы там товарищам подскажите, что этот человек – националист”».
Или еще случай: приехал Данил Гулиев из Москвы с какого-то большого идеологического совещания и собрал интеллигенцию в ЦК КП Азербайджана. В числе прочего этот недалекий человек сказал буквально следующее: «Там критиковали Грузию и Эстонию за национализм. Нас похвалили, отметив, что в Азербайджане хорошая интернациональная атмосфера. Но я выступил и сказал: “Товарищи – это не совсем так. У нас тоже есть националистические тенденции, например, журнал “Гобустан”. И тогда у меня спросили: “Почему вы не можете до сих пор обуздать редактора этого журнала?”»
И все же, несмотря на всевозможные нападки, критику в правительственной печати и даже карикатуры в журнале «Кирпи», «Гобустан» не закрыли. Хотя альманах был, по сути, незаконным изданием, ибо не входил в реестр ЦК КПСС. Тогда все журналы включали в реестр ЦК КПСС, а затем они уже попадали в каталоги Союзпечати для подписки. На «Гобустан» нельзя было подписаться. Он выходил как альманах, как издание издательства Азернешр, позднее числился при Министерстве культуры. Поэтому Гейдар Алиев мог его закрыть в любой момент или, в крайнем случае, назначить другого, более послушного редактора.
Он ни того, ни другого не сделал, несмотря на огромное на него давление. Более того, именно первый секретарь ЦК Гейдар Алиев все эти годы ограждал и «Гобустан», и его редактора от многих несчастий и бед, в том числе и от работавших под его руководством партийных функционеров.
Авторская ремарка:
Четверть века спустя, уже будучи президентом независимого Азербайджана, Гейдар Алиев так оценивал историческую роль журнала «Гобустан»: «В то время он пропагандировал нашу национальную культуру, традиции, национальный дух. Пропагандировал, в отличие от официальных журналов, и пробуждал в людях национальное самосознание, воспитывал уважение к своей истории, своему прошлому, своей культуре. Тогда ведь время было такое – считалось, что до Октября у нас вообще ничего не было, все нашему народу дал Октябрь… А эти молодые люди говорили истину и призывали людей к правде».
Анар - Возвращаясь к вопросу о том, почему в Азербайджане среди писателей не было диссидентов. Потому и не было. Гейдар Алиев из каждого из нас мог при желании сделать диссидента. Из Вагифа Самедоглы, Айлисли, из меня. Однако он не доводил ситуацию до точки кипения.
Э.А. – Можете привести примеры?
Анар – Да сколько угодно! Например, вышла очень острая повесть Мовлуда Сулейманлы «Dəyirman» (Мельница). Писатели, особенно старшее поколение, стали выступить против, в Союзе писателей прошло бурное обсуждение. Гейдар Алиев на основе этой повести и разразившегося вокруг нее скандала вполне мог даже специальное постановление ЦК принять. А он, напротив, защитил молодого автора. Или по поводу фильма «В одном южном городе» могли раздуть скандал, довести до взрыва. Гейдар Алиев пришел к руководству в 1969 году и выпустил его на экран.
К нам приезжали из Прибалтики писатели и, посмотрев эти фильмы – «Лето в городе», «В одном южном городе», - говорили, что у нас бы за такие произведения исключили из Союза, устроили бы настоящее судилище.
Мой первый рассказ «Keçən ilin son gecəsi» («Последняя ночь уходящего года») вышел в 1960 году. Через неделю в газете «Azərbaycan gəncləri» («Молодежь Азербайджана) Гулу Халилов разгромил его. Первая моя повесть «Ağ liman» (в русском переводе она вышла под названием «Круг») подверглась нападкам в газете «Коммунист» со стороны Халида Алимирзоева. Он писал, что произведение противоречит социалистическому реализму, что это антисоветская вещь. Вскоре после этого состоялся партийный актив, на котором с большим докладом выступил Вели Ахундов. Быть может, это не очень скромно, но хочу привести слова великого Кара Караева, сказанные в мою защиту на том активе: «Я категорически отвергаю огульную критику произведений талантливейшего азербайджанского писателя Анара».
Или «Сказка о добром короле», вышедшая в журнале «Азербайджан». Я показал ее в Москве ответственному секретарю журнала «Дружба народов» Шиловцевой, она ко мне очень доброжелательно относилась. Прочитав вещь, она сказала: «Анар, это не только не опубликуют, но ты это никому не показывай». Она считала, что это крамольное до предела произведение. Я ответил, что у нас в Баку оно опубликовано. Реакция была шоковая: «Не может быть!» Потом я отправил рассказ в «Неделю» Макарову, и тот мне написал письмо: «Дорогой Анар, вещь замечательная, но не по нынешним временам!» Они опубликовали ее только после того, как с началом перестройки ослабла цензура.
Но были и другие случаи, когда что-то нам сначала удавалось опубликовать в московских газетах и журналах, а потом уже это «проходило» в Азербайджане. Мою статью о Джалиле Мамедкулизаде «Большое бремя – понимать» напечатал «Новый мир». Только после этого Исмаил Шихлы пробил ее в журнале «Азербайджан». Было и такое.
То есть мы все время были в столкновениях с цензурой, партийными органами; все, что я сделал в литературе более или менее значительного, встречало сопротивление. И единственное, что нас спасало, — это Гейдар Алиев. Он не доводил до взрыва, может, из опасения, что в Москве сложится впечатление, будто у нас есть диссидентская литература. А, может, просто из личных симпатий к нам, из понимания того, что «olanlar - bizik».
Авторская ремарка:
5 февраля 1999 года во время юбилея Рустама Ибрагимбекова президент Азербайджана вспомнил о модной в советскую эпоху «охоте» на диссидентов, которую в республике смогли избежать: «…Если бы в 60-70-е годы мы искали в Азербайджане диссидентов, то их бы нашлось немало. Самым большим диссидентом был Бахтияр Вагабзаде…
Максуд Ибрагимбеков, Рустам Ибрагимбеков были настоящими диссидентами. Но мы не позволили им стать таковыми. Может, они сейчас даже сожалеют: дескать, если бы в то время Алиев позволил, мы бы слыли диссидентами. Может, сейчас, наш авторитет был бы еще выше.
Или возьмем Анара. Тоже был диссидентом. Например, история создания журнала «Гобустан» и публикуемые на его страницах произведения, без сомнения, носили диссидентский характер».
Э.А. – Интересна также история взаимоотношений Гейдара Алиева с выдающимся азербайджанским поэтом, вашим отцом Расулом Рзой. С одной стороны, под давлением Москвы Гейдар Алиевич был вынужден отстранить Расула Рзу от должности Главного редактора Азербайджанской Советской энциклопедии, с другой стороны, он вскоре добился присуждения ему высшего звания в СССР – звания Героя Социалистического Труда.
Анар – Да, через некоторое время, когда страсти вокруг АСЭ несколько поулеглись, Расул Рза был вновь избран депутатом Верховного Совета Азербайджанской ССР, а на свое 70-летие получил звание Героя Социалистического Труда.
4 декабря 1980-го года, вручая ему эту награду в здании Верховного Совета, Гейдар Алиев назвал его «выдающимся представителем советской литературы» и «одним основателей азербайджанской советской поэзии».
Гейдар Алиевич сказал кому-то однажды: «Если я не смогу получить звание Героя соцтруда для Расула Рзы, я себе этого не прощу». Значит он не был его врагом. Просто перед натиском доносчиков, литературных киллеров он был вынужден как-то реагировать. Тем более что доносы доходили до Москвы, до Главной редакции, где сидел сын Шаумяна.
25 декабря 2001 года во Дворце «Республика» торжественно отмечалось 90-летие Расула Рзы. Присутствовал президент страны представители правительства, общественность. Во время своего выступления я вспомнил о том, как на отца писали доносы в Москву, обвиняли его в пантюркизме, национализме, антисоветских проявлениях. И в этих условиях Гейдар Алиев сумел добиться присуждения поэту звания Героя Социалистического Труда, что было проявлением политической смелости со стороны Алиева. Некоторые сейчас кривят рот при упоминании этих званий… Однако это был не просто нагрудный знак: присвоение этих званий означало поднять престиж Азербайджана. Означало утвердить азербайджанскую культуру во всесоюзном масштабе.
Э.А. – Анар муаллим, я знаю, что у вас долгая и интереснейшая история взаимоотношений с общенациональным лидером, которую вы отразили в своей книге воспоминаний «Незабываемые встречи». Вы с Гейдаром Алиевым были близки духовно, несмотря на разницу в возрасте и социальный статус. Вы были, как сказали бы сегодня, одной группы крови. Не случайно, первую премию имени Гейдара Алиева в области литературы Президент Азербайджана Ильхам Алиев вручил именно вам. И это было в высшей степени справедливо. Хочу привести одну цитату из вашей книги «Незабываемые встречи»:
«… Судьба дарит таких людей народам раз в век или намного реже. Он пришел победителем. Опечалил народ своей смертью, но этой печалью и скрепил его, огорчил, но вместе с тем объединил. Он вышел победителем и в смерти своей. Кто бы что ни говорил, ни писал, Гейдар Алиев пришел победителем и ушел победителем».
Я поздравляю вас с юбилеем – 85-летием со дня рождения и желаю вам доброго здоровья, а также новых замечательных книг!
