Конвенциональные методы внешней политики США, принятые с началом холодной войны, и отшлифованные в последующие десятилетия, уже давно буксуют, требуя при этом колоссальных финансовых затрат.
Потенциальные противники давно адаптировались к американскому алгоритму действий,
и в свою очередь выработали меры противодействия, порой действенные, как, например, использование прокси-сил на Ближнем Востоке.
Уже недостаточно простого расчехления корабельных орудий 5-го флота в районе Персидского залива или 6-го флота в Южно-Китайском море для решения той или иной геополитической задачи.
Примерно такую же мысль высказал недавно Госсекретарь Энтони Блинкен: «Мы больше не будем продвигать демократию через дорогостоящие военные операции или свержение авторитарных режимов силой. Мы пробовали такие тактики в прошлом, и какие бы благие намерения ни были, это не работало».
В самих США также, мягко говоря, не все гладко. Американское общество, если и не расколото, то, по крайней мере, поляризовано по многим вопросам внутриамериканской повестки.
США все еще остаются сильнейшей мировой державой в экономическом и военном отношении, но, тем не менее, как новая администрация намерена решать существующие проблемы, в частности, внешнеполитические?
Три примера с момента начала президентства Джо Байдена – иранская ядерная сделка, противостояние с Китаем, и отношения с Россией – иллюстрируют ответ на этот вопрос.
В начале марта президент Байден продлил действие санкционного режима в отношении Ирана, принятого в 1995 году, ещё на год. В Белом доме решили, что в вопросе реанимирования ядерного соглашения Иран должен играть на условиях США, да еще согласиться на ограничение своей ракетной программы, не прописанное в СВПД.
Добился ли Вашингтон желаемого? Не похоже. Тегеран начал обогащение урана в усовершенствованных центрифугах, что, согласно МАГАТЭ, выходит за рамки ядерного соглашения. А до этого еще и ограничил инспектирование своих ядерных объектов.
А что с Китаем? В Белом доме его официально объявили главной угрозой для Америки и крупнейшей геополитической проблемой этого столетия.
Первая же очная встреча на высоком уровне представителей новой администрации с китайской стороной в Анкоридже по вопросам внешней политики запомнилась обоюдными обвинениями, и продемонстрировала бескомпромиссную позицию сторон без каких-либо надежд на сближение позиций.
Ожидаемое отношение новой администрации к Китаю ясно проиллюстрировано одной емкой фразой все того же Энтони Блинкена: «Мы должны выстраивать подход к Китаю с позиции силы, независимо от того, будут ли эти отношения базироваться на принципе противостояния, конкуренции или сотрудничества».
Надо полагать, такой подход не понравился бы никому, что уж говорить про Китай.
Китайцы подытожили прошедшие переговоры словами о том, что для китайско-американских отношений «наступил период беспрецедентных трудностей».
В отношении России вообще случилась беда: Байден вышел далеко за рамки протокола, ответив утвердительно на вопрос провокатора-журналиста, считает ли он президента Путина убийцей.
И, хотя президент России отреагировал в спокойной для себя манере, попеняв по ходу Байдену на зеркало, в Москве это было воспринято как сжигание последних мостов в отношениях с Россией. Как результат – отзыв российского посла из Вашингтона.
Экс-президент Трамп оставлял двери приоткрытыми почти для всех, с кем у США существуют проблемы, а новая американская власть, похоже, пытается их громко захлопнуть.
Вспомним хотя бы начало 2020-го года, когда США объявили, что готовы к серьезным переговорам о деэскалации с Ираном, и не выставляют для этого никаких предварительных условий; или июнь 2019 года, когда Трамп отменил ракетный удар по Ирану в ответ на сбитый американский дрон, мотивировав свое решение тем, что после ответного удара могли бы погибнуть сотни иранских граждан.
Кстати говоря, тогда в мировых СМИ не прозвучало ни одного позитивного слова в адрес Трампа, а все комментарии по поводу его решения сводились, в основном, к крайнему удивлению, или же к насмешкам над слабостью США. Тоже своего рода показатель.
Можно, конечно, списать жесткость новой администрации на то, что это всего лишь риторика, а на практике Вашингтон будет вынужден быть гораздо покладистее в международных отношениях, но почему-то в это верится с трудом.
Образно говоря, «Hyperloop», на котором Дональд Трамп предложил Америке прокатиться четыре года назад, сейчас пытаются заменить старой и хорошо всем знакомой «телегой» - безусловной гегемонией Америки.
Будет ли это хорошо для США и для мира? У каждого свой ответ.
Жаль только, что всю эту активность именуют не погоней за материальными благами, что было бы цинично, но честно, а борьбой за мировую демократию.
Азер Ахмедбейли