БАКУ /Trend Life/ - В рамках "Года города Шуша" представляем читателям проект АМИ Trend "Я родился в Шуше", посвященный знаменитостям, а также личностям, не столь широко известным общественности, интересным фактам из их жизни, деятельности и творчества. Очередной материал посвящен выдающемуся исполнителю на таре и композитору Садыгджану (1846-1902), вошедшему в историю как создатель азербайджанского (также называемого обновлённым) тара.
10 мая Президент Азербайджана Ильхам Алиев и Первая леди Мехрибан Алиева ознакомились в Шуше с работами по восстановлению дома, где в свое время жил известный тарист, композитор и мастер мугама Садыгджан. Помощник Президента Анар Алакбаров проинформировал Президента Азербайджана и Первую леди о проделанной работе. Было сообщено, что здание, расположенное в центре города Шуша, в квартале Мердинли, утратило до 80 процентов первоначального облика. В остальных частях здания наблюдаются конструктивные трещины, оно находится в аварийном состоянии. Восстановительные работы в доме Садыгджана также будет осуществлять Фонд Гейдара Алиева. Дом с четырехугольной плановой структурой является двухэтажным. Здание построено в характерном для города Шуша архитектурном стиле.
Своим руками построил дом
Дом, в котором родился Садыгджан (Садыг Мирза Асадулла оглу), был одноэтажным и состоял из двух комнат. Позже, когда к нему пришла известность, он построил на одной из лучших улиц города Шуша, в квартале Мердинли, свой дом, причем в качестве рабочего принимал участие в его постройке.
Садыгджан с детства проявлял большой интерес к искусству, прекрасно пел народные песни. Его отец - Асадулла отвёл его в школу известного музыковеда и одного из основателей Шушинской школы ханенде Харрата Гулу. В возрасте 18 лет Садыгджан потерял голос, но любовь к мугамному искусству не покидала его, поэтому он стал обучаться игре на разных музыкальных инструментах, таких как кяманча, ней, тутек и тар. Игре на таре его учил известный шушинский тарист Мирза Али Аскер, который с восхищением говорил: "Я бы хотел, чтобы моё богатство оказалось у Садыгджана, а его пальцы стали моими".
В ансамбле Мирзы Али Аскера юный Садыгджан играл на кяманче. Но однажды, когда учитель заболел, он заменил его на выступлении, завершившемся овациями. Вдохновлённый успехом, Садыгджан полностью посвятил себя тару, и с тех пор постоянно оттачивал своё мастерство.
По происшествии лет Садыгджан был признан первым таристом на всем Кавказе. Именно он впервые стал исполнять на таре, держа его на груди, и именно усовершенствованный им азербайджанский тар, получив широкое распространение на Кавказе и в Средней Азии, превратился в символ нашей национальной музыки.
На пути к успеху
К началу XIX века Шуша являлась одним из центров культуры Закавказья, куда съезжались известные поэты, драматурги, музыканты и артисты. В признании Садыга как тариста большую роль сыграли музыкальные меджлисы (собрания) в Шуше, среди которых были "Меджлиси-Фарамушан" ученого, художника, музыковеда и поэта Мир Мохсуна Навваба и "Меджлиси-ханенде" дочери последнего Карабахского хана, поэтессы Хуршидбану Натаван. Прекрасное исполнение Садыга стало известно за пределами города.
Однажды на свой музыкальный меджлис в Шамахы его пригласил известный на Кавказе музыковед, поэт и меценат Махмуд ага Мамедзаде, который был настолько очарован исполнением Садыга, что даже подарил ему тар, корпус которого был сделан из золота. Тарист стал частым гостем в Шамахы, а великий поэт, педагог и просветитель XIX века Сеид Азим Ширвани даже посвятил ему один из своих мухаммасов (строфическая форма в поэзии).
Кроме участия в торжествах и музыкальных собраниях, Садыг давал концерты в перерывах спектаклей в Шуше и Тифлисе (Тбилиси). Выходившее в Тифлисе "Кавказское обозрение" 29 декабря 1886 года писало о его выступлении во время антракта спектакля "Мусье Жордан - ботаник и дервиш Мастали-Шах" по пьесе Мирзы Фатали Ахундзаде: "Игра его отчётлива, артистически точна и очаровательно сильна. Не мешало бы нашим тифлисским композиторам воспользоваться пребыванием Садыга в Тифлисе и у него позаимствовать восточные мотивы, которые послужат им хорошим материалом для новых композиций".
Став популярным, Мирза Садыг (так теперь его называли, мирза - мастер) большую часть жизни участвовал в торжествах, проходивших на Кавказе, в Иране, Средней Азии и Турции. В марте 1872 года по случаю празднования Новруза он был приглашён послом Ирана в России в Санкт-Петербург, где выступал с известным ханенде Саттаром.
Известно, что начиная с XVIII века в странах Ближнего Востока, а также в Азербайджане певцам и исполнителям, получившим большое признание народа, давались имя или псевдоним с приставкой "джан" (душа). Поэтому его отныне называли Садыгджан. Такая честь, кроме него, была оказана только одному известному певцу - Абдулбаги Зулалову, которого называли Бюльбюльджан.
На свадьбе сына Насреддин-шах Каджара
Вначале Садыгджан, сопровождая ханенде Гаджи Гуси, составлял трио с ним и кяманчистом Ата Багдагюлоглу. Позже он перешёл в трио шушинского ханенде Мешади Иси. В 1880 году он в составе этого трио получил приглашение в Тебриз на свадьбу Мозафереддина Каджара Мирзы - сына Насреддин-шаха Каджара. Интересно, что свадьба была также своеобразным конкурсом исполнителей народной музыки и мугама. Выступали именитые музыканты и певцы, но только Гаджи Гуси и Садыгджан были признаны лучшими ханенде и таристом и награждены орденом "Шири-Хуршид" (Орден Льва и Сердца, учреждённый Фатали шахом в 1808 году. За основу орденского знака взята звезда, аналогичная звезде ордена Почётного легиона Франции). Здесь даже произошел интересный случай. Один известный тарист вызвал Садыгджана на музыкальную дуэль, заявив, что отличное исполнение музыканта связано с произведёнными изменениями на грифе инструмента, в ладовой системе тара. Садыгджан принимает вызов, но при этом перерезает все указатели на шейке инструмента. Увидев это, соперник отказался от участия и даже поцеловал пальцы мастера музыки.
В 90-х годах XIX века под руководством Садыгджана в Шуше был создан ансамбль, в состав которого входили известные певцы и музыканты того времени. Среди них были Гаджи Гуси, Мешади Иси, Джаббар Гаръягдыоглу, Дели Исмаил, Ханлыг Шукур, Бюльбюльджан, Кечачи оглу Мухаммед, Мешади Зейнал и другие. Ансамбль выступал в Баку, Гяндже, Иреване, Ашхабаде, Тегеране, Стамбуле, Дербенте, Владикавказе, Тифлисе, Варшаве и других городах. Садыгджан проявил себя и как педагог. Среди его учеников были такие известные музыканты, как Гурбан Пиримов, Мешади Зейнал, Гамид Малыбейли, Мешади Джамиль Амиров, Ширин Ахундов и другие.
В 1897 году в Шуше Мирза Садыг принимал активное участие в постановке спектакля Абдулрагимбека Ахвердиева "Лейли и Меджнун" по поэме Физули, а также занимался его музыкальным оформлением. Через много лет великий композитор Узеир Гаджибейли, певший в хоре этого спектакля, сказал о создании первой оперы Востока "Лейли и Меджнун": "Я начал работу над оперой с 1907 года; но у меня эта идея возникла намного раньше, примерно в 1897-1898 годах, когда я, будучи тринадцатилетним ребёнком, в родном городе Шуше увидел сценку «Меджнун над могилой Лейли» в исполнении актёров-любителей. Эта сценка меня так потрясла, что приехав через несколько лет в Баку, я принял решение написать что-то подобное опере".
В 1901 году Садыгджан был участником проходившего в Шуше первого Восточного концерта, исполнив соло мугам "Махур". Скончался в 1902 году в Шуше в возрасте 56 лет.
Уникальное мастерство
По словам композитора, дирижера, народного артиста Афрасияба Бадалбейли, Садыгджан достигал различных звучаний без использования правой руки (без мизраба), только пальцами левой руки, ударяя ими особым образом по струнам или прижимая струны, тянул их вдоль ладков для удлинения различных звуков, напоминающих глиссандо: "Начиная с Мирза Садыга, сущность мугамата, средства его выражения, сила воздействия и стиль исполнения мугамата поднялись на новую ступень. Мирза Садыг открыл новую страницу азербайджанской музыки".
Кроме того, им созданы такие приёмы исполнения, как эффект "хун", основанный на резонировании всего корпуса тара и получаемый в результате встряхивания грифа инструмента в соответствии с характером исполнения, а также использование малого корпуса или прижатие струны к грифу тара, извлечение звуков щипком кверху для изменения тембра инструмента и другие. С целью сделать твёрже кончики пальцев левой руки Садыгджан смазывал их жидкостью собственного приготовления, а также держал их над горящей свечой. Известно, что использование мизраба приводит со временем к порче ладков. Чтобы избежать этого, музыкант покрывал их особым раствором.
Известный тарист и меценат Мешади Сулейман Мансуров, впервые увидев Садыгджана в Тифлисе, вспоминал: "Его изумительная игра на таре обладала какой-то непонятной властью над людьми. Опытный мастер-виртуоз, Мирза Садых часто играл без мизраба, поднося тар к самому подбородку. Чтобы левой руке было легче, он поднимал ее как можно выше. А иногда играл на таре, прислонив его к шее. В сад на звуки его игры слетались соловьи".
А известный тарист и ученик Садыгджана Гурбан Пиримов вспоминал: "Как-то Садыгджан попросил у меня поймать для него соловья из Гюлаблы. Я привез ему соловья и черного дрозда. Однажды вижу, он поставил перед зеркалом черного дрозда, а сам в стороне играет на таре. Как сейчас помню, он играл тесниф, похожий на пение черного дрозда. Птица, любующаяся своим отражением в зеркале, вдруг начала петь. Я замер от удивления… Он был таким мастером! Он сотворил чудо!"
Садыгджан внёс значительные новшества в азербайджанский мугам, усовершенствовав "Сегях", "Мирза Гусейн Сегях", "Махур", им было создано множество произведений. Появление таких мугамов, как "Махур-хинди", "Орта Махур", "Забул Сегах", "Харидж Сегах", "Мирза Гусейн Сегахы", "Етим Сегах", "Чобан Баяты" связано именно с его именем.
Революция в таре
Во второй половине XIX века исполнительские возможности пятиструнного тара уже не удовлетворяли требованиям быстро развивающегося азербайджанского мугамного искусства, и возникла потребность в коренной реконструкции инструмента. Садыгджан впервые внес ряд весомых и смелых новшеств в исполнение игры на таре и строение инструмента. Это были коренные изменения в корпусе, струнах и ладках инструмента. Время показало, что это новаторство себя оправдало.
Корпус пятиструнного тара был велик по объёму, что не позволяло поднимать его к груди. На нём играли, держа на коленях, иногда использовали подставку для ног. Крупные габариты уменьшали возможности техники исполнения.
Садыгджан сначала увеличил число струн с 5 до 18, но затем уменьшил их количество до 13 (после его смерти число струн было уменьшено до 11), усовершенствовав их звуковые возможности и увеличив возможности техники исполнения. В ходе своей работы по усовершенствованию тара музыкант использовал теоретические знания музыковедов Сафиаддина Урмави и Мир Мохсуна Навваба. Дополнительные струны привели к искривлению шейки тара, что ухудшало звуковую гармонию. Чтобы избежать этого, потребовалось провести дополнительные изменения в корпусе инструмента. Уменьшение толщины корпуса и выпрямление боковых сторон инструмента дало возможность расширить верхнюю часть корпуса и создать более сильное звучание. Изменения в большой и малой чашах корпуса увеличили физико-акустические возможности инструмента, создав в тембре звучания вибрационный эффект "хун". В итоге была достигнута необходимая гармония и усовершенствованы звуковые возможности инструмента, а уменьшение веса позволило держать его у груди, что создало возможности для виртуозной игры.
Садыгджан полностью изменил и систему ладков на шейке тара. Количество ладков было уменьшено с 27-28 до 22. Расположение самой системы и последовательность ладков регулировались соответственно ладам народной музыки. Эта новая система, создавшая оригинальный звукоряд, позволила азербайджанской профессиональной музыке, в том числе в большей степени мугамному искусству, отмежеваться от системы звукоряда, характеризующего персидскую и арабскую музыку. Если в пятиструнном таре каждый целый тон состоит из трёх звучащих частей, то в модифицированном Садыгджаном таре он может делиться на две, три или четыре неравных части.
Садыгджан также внёс новшества во внешний вид тара, украсив полностью шейку и верхнюю часть его корпуса пластинками из перламутра. Для украшения инструмента также применялось серебро и золото. Кроме эстетической функции, узоры, нанесённые на лицевую сторону шейки, имеют также и функциональную - являются указателями расположения ладков на грифе инструмента.
Новый стиль инструментального исполнения оказал влияние на саму манеру пения ханенде, так как его исполнение всегда сопровождалось таром и кяманчой.
После изменений, внесённых Садыгджаном, обновлённый инструмент получил название азербайджанского тара. В народе этот тар прозвали "волшебным таром", а Садыгджана - отцом тара.
По мнению народного артиста, тариста Рамиза Гулиева, без реконструкции, произведенной Садыгджаном, тар не мог бы быть причислен к семейству классических музыкальных инструментов и на нём исполнение произведений азербайджанских и зарубежных композиторов, таких как Моцарт, Бетховен, Чайковский, было бы невозможно.
